Эти десять лет Фелис прожил, отнюдь не нежась где-нибудь в имении, окруженный заботливыми слугами. Он бежал из-под ареста, воевал, объявлен в розыск как государственный преступник вместе с графом Варни.

Жизнь в походах и боях, постоянный риск, игра в прятки со смертью… Нет, он не уйдет. Не из таких. Карин невольно подалась навстречу. Рука, в которой графиня держала колье, сама собой разжалась. Их губы встретились.

– Это подождет, – шепнул Фелис, подхватывая женщину на руки и переступая через валяющуюся на ковре дорогую побрякушку.

Опасность добавляла в их страсть обжигающую огненную специю, репутация рокового Стертонхолла коричную пряность, десять лет разлуки на небывалую высоту подняли градус, а романтика юности, когда они влюбились друг в друга, стала пузырьками волшебного игристого.

Они вкушали этот напиток, сначала захлебываясь от жадности, потом глотками, уже никуда не спеша, и все никак не могли утолить жажду…

***

… Марисоль попятилась к двери, но громила, похитивший герцогиню Террийскую из зрительного зала, сделал всего один шаг и снова оказался в опасной близости.

– Уходи! – велела она.

– Я вам не нравлюсь? Предпочли бы видеть здесь кого-нибудь другого? Пониже ростом и с румяными щечками? Что ж… Мы и на конюшне переночуем. Не привыкать. Я кликну Келла. Он покрасивше и любит целовать дамам ручки. Если его кто-то из леди еще не подобрал.

– Вот и иди!

– Так вы мне дверь заслоняете. Одной рукой отталкиваете, а другой маните. Я слыхал, вы герцогиня? Они в кровать с разбега не прыгают, да? Хорошо. Поиграем.

Эдж отошел от Марисоль в эркер и нагло развалился в кресле. Она оторопела.

– Ну? Что дальше? – он взял с позолоченного блюда жареного фазана, прямо руками, целиком. Раздался хруст костей. Крепкие белые зубы впились в фазанью ножку. – С таким же аппетитом я занялся бы и вами, леди, – сказал этот дикарь с набитым ртом, раздевая Марисоль глазами.

Боже! Как его отсюда выгнать?!

– Это не игра! Я вообще никого не хочу! Ни вас, ни…

– Келла, – невозмутимо подсказал Демон. – В картине он представлял лорда-воина. Понимаю, леди, что вы его не заметили, поскольку пожирали глазами меня. А теперь ломаетесь. Это нечестно.

– Я… я… я не такая!

– Не такая не притащилась бы в Стертонхолл на оргию, – он отложил фазанью ножку и посмотрел на Марисоль в упор. – Вы нагнали мужиков, заставили их раздеться, устроили на красивого мальчишку аукцион и это лишь благотворительность?! Вам деньги некуда девать, всего лишь. Нет, это не похоть, куда там! Вы просто любовались красотой, – издевательски хмыкнул Демон.

– Вы ничего обо мне не знаете!

Она и сама не поняла, почему вдруг перешла на вы. Его тон, лексикон, то как он сидит в кресле, как смотрит… Да какой он актер?! За милю видно аристократа!

– Так расскажите мне. Утром. Я не люблю десерт, и на сладкое готов употребить вашу трогательную историю. Девочку насильно выдали замуж? Она рыдала, умоляла, но в первую брачную ночь даже не сопротивлялась. Покорно раздвинула ноги. Или свершилось? Вы его тоже ударили по щеке, вашего мужа-герцога? И сказали: убирайся!

Марисоль растерялась. Все что он говорит – правда.

– Я всего лишь слабая женщина.

– А я всего лишь сильный мужчина. И советую этот спектакль прекратить. Вы играли убедительно. А теперь пожалуйте в кровать.

– Да как вы смете! Кто вы?!

– Демон, – он вновь занялся фазаном. К счастью для Марисоль, которая совсем уж растерялась.

– Вы никакой не актер. Вы… лорд. Барон? Или виконт?

– Бери выше, – он вытер масленые пальцы скатертью и потянулся к графину с вином.

– Герцог?!

– Я император.

– Но… я знаю императора… Я его видела.