Не подала вида, что заметила изменение настроения, попыталась отодвинуться от стенки, но поздно, прилипла, как муха, и теперь обездвижена.

– Прости, – вырвалось прежде, чем успела подумать. Я зажмурилась до такой степени, что начала видеть причудливые узоры.

– «Прости»? – повторил вслед за мной Киромир, и его смех заполнил кабинет. – Ты издеваешься? Думаешь, можешь просить, что вздумается? – Я чувствовала его дыхание на макушке. – Запомни: мы с тобой не равны. Ты никто и звать тебя никак, уяснила?

Всё во мне противится этому. Эта угроза, ненависть. Я натерпелась всего этого в школьные годы. Мне казалось, что давно выросла из того возраста, когда буду податливо прятаться и сжиматься от боли, но эти чувства остались. Тело помнит и распространяет на разум противное чувство беспомощности. Мне никто не поможет.

Нет!

Не хочу этого!

Поэтому вскидываю голову и смотрю с вызовом ему прямо в глаза. Его лицо слишком близко к моему, мужчина наклонился так, что переходит всё границы дозволенного. Он не ожидал того, что сделаю и осмелюсь защитить себя хоть как-то. Здесь я вещь, но даже у вещей есть свои права. А если хочу стать на равных, придётся шантажировать Киромира.

Понимаю, что шантаж – это неправильно, но только так удастся выжить. Возможно, смогу получить свободу воли и право выбора в королевстве Эстор. Хотя Киромиру будет проще избавиться от назойливой мухи в моём лице, но никто другой не сможет предложить ему то, что могу я.

– Я? – Нарочно делаю паузу, вижу, как лицо меняется и желваки начинают ходить от нервного напряжения. – Та, кто сможет быть тебе полезной. Всех твоих подчинённых перебьют. Уже начали, не так ли? – Сложно не отвести взгляд, но держусь, краем глаза замечаю, как его рука опускается к шее. – Их убьют до того момента, как ты исполнишь затеянное, поэтому прими меня на работу. Я стану твоей ассистенткой и добуду для тебя всю информацию.

Киромир остановился. Я видела раздумье, и то время, пока он стоял неподвижно, длилось целую вечность. Игра с огнём никогда не проходит бесследно. Щёку обжигает жгучая боль, я хватаюсь за неё и чувствую, как слезы скатываются по горящей коже. Ещё никто и никогда не бил меня…

То, как поступил сейчас Киромир, опускает его как мужчину, потому что ударить девушку, женщину или ребёнка может только подонок. Этот поступок – самый низкий из всех, что существуют в мире. Кажется, он тоже понял, что натворил, посмотрел на свою ладонь, как на врага, но быстро сменил положение и ушёл за стол, словно ничего не произошло.

И это тот Киромир, которого я так любила? Я подарила ему счастье, но… помимо счастья он испытал много боли. Жестокий автор убил его родителей, близких друзей и уничтожил практически всё, прежде чем даровать хэппи-энд.

– Откуда ты знаешь про это? – Руки сцеплены, взгляд напряжён.

– Вы всё равно не поверите в мои слова, как и в то, что я из другого мира. – Ноги ослабли, сползаю по стенке, оседая на холодный пол, особняк не пытается навредить, по крайней мере, сейчас, пока хозяин желает узнать ответы на свои вопросы.

– Недавно вы фамильярничали, а сейчас перешли на вы? Вам не кажется, что пора определиться в манере общения?

Вновь пропускает слова о другом мире, отмечает только то, что угодно главному персонажу, всё остальное только пустой фон и не имеет значения для читателя, а нагружать лишним смысла не было в прошлом. Но я ошибалась, это не чувства и не достоинства. Это минусы, которых ты не замечаешь, а жаловаться сейчас уже поздно.

Разве возможно изменить прописанного персонажа?

Я ожидала от Киромира всего, но не пощечины. Может, всё же возможно и то непонятное поведение Аделии. Это заставляет переосмыслить весь внутренний мир персонажей.