После закрытия Насером пролива, Джонсон потребовал от руководителей спецслужб анализ перспектив надвигающейся войны. Администрации было необходимо, наконец, принять решение о степени своей вовлеченности в возможные будущие военные действия. Уже через четыре часа директор ЦРУ Ричард Хелмс представил президенту два документа – «Сведения о египетской угрозе» (US Knowledge of Egyptian Alert) и «Всеарабский и израильский военный потенциал» (Overall Arab and Israeli Military Capabilities). К ним прилагался доклад с анализом сиюминутной ситуации на Ближнем Востоке (Situation Report – SITREP)[239]. Во втором документе содержался ответ на главный вопрос президента – кто победит? Ответ был таков: Израиль «может отразить совместные атаки арабов по всем фронтам… или сдерживать атаки на трех фронтах, пока победоносно не отразит главное нападение на четвертом фронте». Разведка считала, что израильским войскам потребуется 4–7 дней, чтобы занять Синай и победить в войне[240].
Выводы американской спецслужбы были вскоре подтверждены директором израильской разведки «Моссада» Меиром Амитом, приехавшим в Вашингтон 30 мая, спустя ровно неделю после визита Эбана. М. Амит прибыл с задачей точно выяснить, что происходит. Для начала он выяснил у директора ЦРУ Р. Хелмса, что относительно организации пресловутой «международной армады» так ничего и не было сделано. Затем он настоял на встрече с министром обороны Р. Макнамарой. Амит заявил: «Вы знаете наше положение. Все, что мы хотим, – это три вещи: первое, чтобы вы пополнили наши арсеналы по завершении боевых действий. Второе, чтобы вы нас поддержали в ООН. Третье, чтобы вы изолировали русских на этой арене».
Макнамара ответил уставным выражением военного радиста армии США: «I read you loud and clear» («Мне все понятно»). По завершении встречи Макнамара сразу отправился к Джонсону и проинформировал его: «Израильтяне намерены действовать»[241].
В одном из самых важных вопросов мнения руководства двух разведок разошлись. В противоположность мнению Амита о возможном вмешательстве Советов на стороне арабов, ЦРУ заверило Джонсона, что «цель СССР – избежать военной вовлеченности в конфликт и обвинить США в том, что они действуют на стороне Израиля». «Москва, – убеждал Джонсона Хелмс, – возможно, не будет открыто помогать арабам, у нее просто нет таких возможностей, и поэтому очевидно, что не следует бояться прямой конфронтации Советов с США». Это подтвердил даже всегда осторожный Д. Раск[242].
Опираясь на выводы своих спецслужб, президент Джонсон склонялся к тому, чтобы предоставить Израилю свободу действий. Это почувствовали Амит и Эврон, израильский посол в Вашингтоне, присутствовавший на встрече[243]. Позднее Эврон писал, что по реакции Маканамары и Раска он почувствовали, что «красный свет, запрещавший войну, сменился на желтый». Это означало осторожное разрешение Израилю действовать: «американцы не давали нам зеленый свет начинать войну, но дали понять, что не повторят линию администрации Эйзенхауэра в 1957 г, направленную на принуждение Израиля прекратить военные действия»[244]. Амит поспешил обратно в Израиль и 4 июня представил кабинету министров отчет, прямо противоположный отчету Эбана, сделанному им на прошлой неделе. Шеф «Моссада» доложил, что США по крайней мере «отнесутся терпимо» к израильской атаке[245]. Амит также сообщил о помощи, обещанной ЦРУ: Хелмс предоставил «Моссаду» материалы аэросъемки, полученные американскими разведывательными самолетами, расшифровку кодов секретных документов, полученных Национальной службой безопасности, а также данные о передвижениях, коммуникациях и планах арабских армий. Израильтяне решили, что «подарок» разведки и результаты встреч в США – «желтый свет» – в совокупности можно трактовать как «зеленый», что воодушевило многих членов кабинета на решение в пользу удара по арабам.