— А ты взгляни на его лицо, — посоветовал Шаман.

Рей честно взглянул, но ничего не увидел. Да, застыла гримаса боли, удивления, но такое могло быть при сердечном приступе, например. Или…

Но какое бы «или» ни пришло в голову самому Рею, Шаман вряд ли мог так с ходу определить причину смерти.

— Люди Травы не умирают вот так, — заявил Шаман, а Рей сдержал усмешку. — Он только что был жив, здоров, крепок, Улльх вышел отсюда, я видел Вождя после этого.

Рей посмотрел на него вопросительно.

— Вот, изомир, — Шаман опять указал на него пальцем, — они говорили о тебе. Что ж, Вождь велел оставить тебя и дать тебе гаррут. Я свидетель его слов. И люди пошли к тебе.

«Ну хоть это меня утешает», — подумал Рей.

— Время прошло, зашла Силлья. И выбежала. Сказала, что Вождь мертв.

— Ты знаешь, сколько она пробыла здесь?

Шаман покачал головой, но нехотя ответил:

— Не думаю, что долго. Спроси у людей. Что ты еще умеешь, изомир? Пока ты не удивил меня.

Рей решил проверить свою догадку, и, если честно, он предпочел бы, чтобы это сделал кто-то другой. Подобно герою романа Чейза, он панически боялся змей, Мэн был выбран им после колледжа только потому, что этих тварей нет лишь там, на Аляске и на Гавайях. На Гавайях слишком жарко, на Аляске слишком холодно, выбора ему не оставили. Рей приехал, довольно быстро стал своим, впрочем, Флэйр принимал к себе тех, кто хотел в нем остаться, и не хранил камней за пазухой.

— У вас тут есть змеи, Шаман?

В зависимости от ответа Рей хотел, чтобы его вывели из наркоза немедленно или оставили еще ненадолго. Галлюцинации становились весьма интересными, хотя логичность их откровенно начинала пугать.

— Это Трава, тут есть змеи. Это ают, и здесь нет змей.

— Тогда от чего он, как ты думаешь, умер?

— Убить человека можно только ножом?

Рей хотел было сказать, что способов масса, но, во-первых, он не хотел устраивать Шаману ликбез, во-вторых, возражение ему не понравилось категорически.

Тут в дом — гаррут, — напомнил себе Рей незнакомое слово, — вошел Улльх.

— Что мне делать, Ойгу? — спросил он глухо.

— Надо собирать траву, — ответил Шаман и посмотрел на него с сочувствием. — Прикажи людям. Возьмите всех чаллов, нагрузите травой. Вождь Улимхан уйдет далеко по травяной дороге. Твой отец уйдет далеко, — добавил, понизив голос.

— Нет, — сам не зная почему, вдруг негромко заупрямился Рей. — Я должен его осмотреть.

— Зачем смотреть? — Улльх сжал кулаки. От его растерянности не осталось и следа, словно чувства нашли выход в виде злости на самый близкий источник раздражения. — Иди в свой гаррут, изомир. Ешь, пей, отдыхай. Сегодня умер великий Вождь, и ты тому свидетель, — последние слова он проговорил едва ли не с яростью, будто Рей был хотя бы косвенным, но виновником смерти его отца.

— Кто-то сказал, что Вождь убит. Я могу попробовать… помочь найти убийцу. Я не уверен, что смогу. У нас все другое. Но я попробую. Так можно?

Рей и сам не заметил, как перешел на такую же рубленную речь, хотя казалось, что туземцы вполне понимали и обычную.

Шаман посмотрел на него долгим, проникающим в душу взглядом, а затем шагнул к Улльху и положил руку ему на плечо.

— Он человек из-под синего неба, — напомнил мягко. — Мы рады изомирам. Они приносят знания. Смерть твоего отца — вина другого. Пусть делает, что умеет. Пусть ищет. Пусть учит.

Улльх некоторое время молчал, размышляя, а затем дернул плечом. Рей тоже замер, не понимая, чем вызвана такая перемена отношения к нему Шамана.

— Я отправлю людей. Останьтесь здесь. Я вернусь — пусть учит меня, — произнес наконец Улльх.

Рей не двигался, что не укрылось от внимания Шамана. Улльх вышел — Рей ему не пенял. Как бы то ни было, он только что потерял отца, такие близкие связи в любом мире без боли обычно не рвутся.