Начался новый бессмысленный рабочий день ради прокорма тела, будь оно неладно.
Лечение души от боли
Независимостью, как я уже говорил, господин А. обладал с детства. Тяга к ней была одним из основополагающих качеств его. Будто предчувствуя, что придётся потратить жизнь на преодоление, а то и выход из течения, господин А.-мальчик предпочитал играть один. По выходным дням отец помогал ему. И его участие в играх было таким уважительным к жажде независимости сына, что, как казалось ребёнку, благословенного одиночества его не нарушало…
Однажды они построили большую снежную бабу. Созидание было радостным. Нашлись не только веточки-пальчики, но и морковка, и дырявое ведро на шляпу. Отец и сын – оба были румяными от счастья и объединения душ в труде, бывшем занимательной игрой… Полюбовавшись на созданный задорный образ, домой пошли. А там, едва положив мокрые рукавички на батарею, господин А. выглянул из окошка…
Опершись на бабу правой рукой, призывно размахивая левой и явно готовясь свалить её, старший мальчик кричал своим глумливым единомышленникам:
– Сюда! Скорее!..
В душе господина А. возникла острая боль…
О, как давно это было!.. Но боль на удивление не утихала и оставалась прежней по силе до самой смерти тела при воспоминании о снежной бабе и злобном старшем мальчике… Только в конце жизни душа господина А. поняла к чему был знак сей. Поняла, когда многажды ещё и ещё сталкивалась с подобным в продолжении бытия в теле господина А.…
В человеческом сообществе почему-то принято считать, что нужно трудиться для людей. Но это положение верно не для всех и не всегда… Вон, посмотрите, ребёнок, презрев соборность, с удовольствием играет один. И общество будет стараться уязвить его и разрушить деяния. В крайнем случае – не замечать, возмущённо и гневно отторгать их, когда осознанно, а когда и нет…
В прошлом, в которое я перенёсся, было именно так.
С течением времени не соборных детей становилось всё больше и больше. Им, несчастным, мечталось, что они создают или создадут в будущем нечто непреходящее, потому что они такие особенные… Но этого по большей части не случалось. Потому что их, казалось бы, разобщённых и непохожих, накрепко объединяла культура: они смотрели одни и те же фильмы, слушали одну и ту же музыку, носили одну и ту же одежду на теле и одну и ту же сказку о боженьке в сознании…
Мнимая разобщённость не соборных людей серьёзно отличалась от уединённого бытия господина А… Играя один, господин А., точнее, душа его – она нащупывала нечто своё. Но это своё оказывалось вовсе не тем, чем жили сейчас или заживут дети в далёком будущем. Не тем, главное, по качеству. Ибо душа господина А. дерзала обрести Небо на Земле. Вот как…
Ни в юности, ни в среднем возрасте господину А. не приходило в голову отступить от установки общества служить людям. Он изо всех сил пытался поступать именно так. Но люди с непонятным господину А. постоянством ломали и с удивительной ненавистью крушили его «снежные бабы»… В конце концов, душа его оказалась единым комком боли…
«Общество ошибалось? – пыталась осознать происходящее душа господина А.. – Нет, едва ли… Я?.. Да нет, я тоже не ошибаюсь. Просто я устроена иначе, – понимала о себе душа. – Не поэтому ли и служение обществу всегда оканчивается большим пшиком?», – справедливо рассудила душа господина А. и, благодатно освобождаясь от мнений общества, послала общество на х.й…
Как же хорошо и привольно стало!.. Какое благодатное ощущение воли!.. Воздух же, свежесть, простор духовный!.. Душа внушила господину А. служить отныне человеческому собору только для отмазки – перебирая бумажки в никому не нужном присутствии. Да, это гнусно, недостойно. Но иначе телу просто невозможно бытийствовать…