Мне столько раз снились подобные сны! И были они такими явными, такими правдоподобными! Как сейчас. Правда, заканчивались обычно слезами и чувством неудовлетворенности.

Мне сотни раз снилось, как Трофимов меня целует! В самом начале разлуки так вообще каждую ночь...

Но в этот раз я просыпаюсь до окончания поцелуя.

И этого не может же быть!

Но... Я распахиваю глаза и вижу перед собой закрытые глаза Гордея, его длинные ресницы, его широкие брови, складочку морщин на лбу!

И я не хочу - не хочу - не хочу ему отвечать! Нет-нет! Ни за что! Я всё помню! Я ничего не забыла! Я не хочу, чтобы он думал, что я такая слабая!

Но просто мой организм ещё не проснулся! Я же сплю еще! Он ведь все равно не увидел, что я уже открывала глаза?

Быстро захлопываю их.

И отвечаю ему!

Мне кажется, что внутри меня, в моем изголодавшемся по ласке теле, происходит что-то похожее на землетрясение! Или, скорее на центрифугу! И я нахожусь в её самой крайней точке, где раскручивает сильнее всего! И я вращаюсь! И голова кружится. И низ живота наливается тянущей болью. И меня несёт, несёт куда-то, без возможности остановиться или хотя бы замедлиться!

Нет смысла врать себе.

Хочу его.

Хочу секса с ним.

Сейчас хочу!

Но циничная стерва, которая три года помогала мне бороться с собственной слабостью, нашептывает: "А он вчера, может быть, трахался с другой!"

Мозг приказывает взбесившемуся телу оттолкнуть, остановиться, но в этот момент наши языки касаются друг друга у меня во рту. И это касание отзывается мурашками по позвоночнику и микроспазмами там, внизу...

А я ни с кем ему так и не изменила. Хотя хотела это сделать назло. И могла. Но...

А вот он... Он же изменил мне! Он хотел другую женщину! Целовал её. Трахал её. На нашем столе, где и я с ним... столько раз! И он туда, на моё законное место, посадил какую-то другую бабу!

Гордей прикусывает мою губу. Жарко стонет мне в рот. От его низкого глубокого тембра мое сердце разгоняется в груди так, что, кажется, еще немного и ребра проломит!

Мое глупое-глупое сердце так только на него реагирует!

А вот он... Он с любой готов так целоваться и так стонать!

Ненавижу тебя, Изменщик!

Пусть тебе будет больно также, как и мне!

Кусаю его за нижнюю губу. Дергается в сторону. Но мой рот успевает наполниться металлическим привкусом чужой крови.

Так тебе и надо, Изменщик!

Ошарашенно, непонимающе, обиженно даже смотрит мне в глаза, языком трогая ранку.

- Сучек своих целуй! А меня не смей! Понял? - сбрасываю плед на пол беседки и подскакиваю на ноги. - Я тебе не... я не...

- Кто? Ну? Ты не кто? - хрипло спрашивает, отступая на шаг назад.

- Не подстилка какая-нибудь! - выдыхаю я.

- Ну, ты-то, конечно, нет! Для меня, нет, естественно! Ты на минуточку, вообще, до сих пор моя жена! Это ты с кем-то другим подстилка. Да, Дани?

То есть он мне изменял, а меня же ещё и оскорбляет! Просто верх наглости!

- Ах, ты! - замахиваюсь, желая влепить ему пощечину, как мечтала с того самого дня, когда узнала об измене, но он перехватывает руку за запястье, сжимает. - Ай! Больно!

- Не смей. Меня. Бить! - шепчет, стиснув челюсти.

- Не смей. Меня. Трогать! - возвращаю ему тем же тоном.

-Мерзавка!

-Изменщик!

-Кто? Я-я?

На его лице такое недоумение, что мне становится смешно! Ну, Трофимов! Ну, ты даёшь! Актерище просто! Гениально! Не рекламой тебе надо заниматься, а в кино героев-изменщиков играть!

-Нет, я, наверное! - начинаю истерично хохотать, закрывая ладонью рот. - Ты, конечно. Это же ты...

Из дома доносится грохот.

В ужасе застываю на месте. Эми же там! А раз Трофимов здесь, то он, получается, там совсем один! Боже! Срываюсь бегом в сторону приоткрытой входной двери.