— И даже не попробуешь оправдаться? — коктейль, кажется, придал мне сил.

— Пошла. Вон.

Каждое слово цедит сквозь зубы. С удушающей ненавистью. Будто меня он поймал на месте преступления.

— Ладно, — хмыкаю, пожимая плечами, хотя хочется заплакать.

Вопреки всему больно. Вопреки всему грудь обжигает будто кипятком.

— Галь, — за время моего короткого диалога с мужчиной, Даша успела одеться.

Нагнала меня в коридоре, схватила за руку. Сжала. Я брезгливо сбросила руку той, что считала подругой. Той, которой я рассказывала все подробности.

— Не трогай меня, — говорю тихо, с угрозой.

Я не ожидаю от себя таких чувств. Такой ненависти. Такого желания причинить боль.

— Галь, позволь всё объяснить. Я не могу оправдать свой поступок. Я знаю, что это невозможно оправдать. Но прошу тебя выслушать. Услышать.

— Нет. Ты знаешь всё. Знала, когда на него запрыгивала. Знала, что он делал со мной, — я рычу.

— Ты просто дура, Галя. Ты не понимаешь, какой он мужчина, — резко меняет тон. Говорит с самодовольством. — Ты просто не могла дать ему того, что ему так необходимо. Ты ещё маленькая, — усмехается с сочувствием.

— Просто меня нельзя ещё иметь без последствий, — говорю отрывисто. — Взрослый дядя боится ответственности. Боится оказаться за решёткой. Нашёл девушку, которая готова раздвинуть ноги по щелчку пальцев. На чувства не рассчитывай. Он не умеет любить никого кроме себя.

— Тварь, — лицо девушки, которую я считала подругой, искажается. — Какая же ты тварь!

— Сомнительное заявление, Даша. Учитывая, где и в какой позе я тебя застала.

— Ты же сама говорила, что уходить от него собралась! — кричит, сжимая кулаки. — Зачем он тебе нужен? Отдай его мне!

Я трусливо оглядываюсь. И к своему ужасу вижу, что он стоит у стены, скрестив руки на груди и слушая наш разговор. Глаза мужчины сужаются, вся поза становится подобранной. Он готов наброситься на меня. Он услышал.

— Даша, поезжай домой, малыш. Я позвоню.

— Хорошо, — девушка недовольно поджимает губы, разворачивается и уходит.

Послушно. Как преданная собачка.

Малыш.

Он назвал её "малыш".

Со мной он никогда не был настолько ласковым. Скриплю зубами.

Всё равно больно.

Я шагаю к лестнице вслед за Дашей.

— Стоять, — рычит мне в спину.

Я вжимаю голову в плечи, но упрямо иду вперёд. Нет. Я ждать не стану. На людях он ничего мне не сделает.

— Стоять, я сказал. Ко мне повернись.

Мужчина нагоняет меня. Сжимает стальными пальцами, причиняя дикую боль. Я вскрикиваю, жмурюсь, приседаю от боли.

— Пусти. Я не хочу тебя видеть и слышать.

— Куда собралась? — рычит на ухо.

— Подальше от тебя. Как можно дальше, только бы не видеть. Я больше не твоя игрушка.

— И куда ты собралась, птичка? Далеко? Ты же быстро ко мне приползешь обратно.

— Не надейся. Я уже приняла решение. И если были хоть какие-то крохи сомнений, то сейчас они отпали. Я ухожу от тебя, — я говорю твёрдо и смело.

Отчаянно. Я знаю, что он ничего сейчас мне не сделает. Не осмелится.

— Я тебя не отпускаю, птичка. Ты моя.

— Твоей будет Даша. Или другая любая дура, — я усмехаюсь. — Ты мне изменил.

— Я здоровый взрослый мужик. Я только утолил голод. Ты знаешь, что я жду твоего совершеннолетия, птичка, — начинает говорить вкрадчиво, мягко.

Как всегда, когда пытается переложить всю вину на меня.

— Просто голод, да? — я вскидываю подбородок. — Ничего особенного? Тогда, полагаю, я тоже утолю свой.

Разворачиваюсь резко и бегу по коридору, подворачивая ноги на высоких каблуках. Буквально валюсь на высокого худощавого парня с взъерошенными тёмными волосами. Впиваюсь в плечи. Мигом. Ловлю его, точно коршун добычу.

— Я заранее извиняюсь, но… Простите…Мне очень нужно!