Столовая очень похожа на ту, к которой я привык с детства, – полутемный круглый зал, выглядящий так, как будто его выдолбили древним способом в толще горной породы, столы обычной формы, тоже замаскированные под каменные, глыбы стульев. Ничего необычного, потому я уже знаю, куда идти, учитывая мой статус. Наставник приносит две большие коробки космической еды, а я его уже жду за столом. В столовой разговаривать имеет право только вождь, поэтому царит полное молчание. Сейчас тут нет никого, кроме нас, что меня радует, потому что воины могут проверять юного сына вождя – сильно ударить, оскорбить жестом или еще как, и тогда вместо тренировок я в госпитале окажусь, как уже бывало множество раз, пока наставник не показал мне, как с подобным бороться. Но дома меня уже все знают, а здесь-то нет.

На завтрак у меня сегодня кусок мяса, сочащегося соком. Я только надеюсь, что это мясо совсем недавно не плакало в щупальцах родителя. Несмотря на то, что наша раса очевидные хищники, без мяса жить вполне можно, даже нам. У химан есть замена живому мясу, которую они едят с большим удовольствием, а у нас нет. Но я стараюсь не думать, что поданный мне кусок мог…

– Неживое, – произносит наставник, имеющий право как Голос вождя, говорить здесь. – Ешь.

Я склоняю голову с искренней благодарностью, ведь Варамли, которого очень хочется назвать отцом, угадал мои мысли. Мне кажется, эти сны меня меняют внутренне, но вот хорошо это или плохо, я сказать не могу. Да и не уверен я в этом, но с наставником переговорить надо будет, обязательно.

Закончив завтрак, я поднимаюсь со своего места, а наставник относит коробки обратно туда, где нам выдали еду. По идее, эти коробки теперь наши, но из-за нашего статуса с собой мы их можем пока не носить, как остальные воины. Травить нас на боевом корабле просто некому, не резиденция как-никак. Странно все-таки…

– Возвращаемся, – коротко реагирует Варамли.

Я молча склоняю голову, идя вслед за ним. Теперь он идет впереди, так как у нас не простая прогулка, а учеба, где он главный. Иерархия у кхрааг очень жестко расписана по ролям в конкретный момент. Это в меня вбили еще в раннем детстве – такое воспитание у нашей расы, хотя наставник и говорит, что так неправильно. Но ребенка никто никогда ни о чем не спрашивает.

В коридорах нет никого, что необычно, хотя что я знаю об устройстве службы на боевых кораблях? Именно поэтому я просто иду за наставником, чтобы узнать, что будет дальше. Ходить здесь проще, чем внизу, потому что сила тяжести меньше. Совсем недавно Варамли рассказывал мне, что это за сила такая и откуда она берется на звездолетах. Я тогда был сильно удивлен тем фактом, что технологию кхрааги отобрали у тех, кого едят.

Вот и наша каюта, в которой нам нужно ждать или распоряжения отца, или дальнейших событий. Сейчас у нас час на занятия, а затем тренировка, которая позволит мне оценить себя. Здесь меня точно не пожалеют и не убоятся гнева военного вождя. И хотя страх кхраагам неведом, но жить хотят все.

Не зря малыш меня о семье спросил. Именно поэтому во время нашего обучающего часа я стараюсь у него осторожно выяснить, что именно подвигло его на это, потому что он может подвергнуть себя опасности. Но ответ оказывается и сложнее, и проще: ему продолжают сниться сны.

– И вот эта самка твоего народа со сложным именем И’ри’на меня погладила, – Д’Бол прикрывает глаза, показывая мне, какой он еще ребенок. А детям нужна ласка, я точно это знаю. – И сказала: дети превыше всего. Ты понимаешь, Варамли, для нее это естественно!