Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули от смущения. Апа всегда вел себя так, словно я была намного младше, чем на самом деле, так, будто я никогда не переставала быть для него четырехлетней.

– Приключение? – переспросила Норин голосом моего отца, но выше. Я отвела взгляд.

Апа встал с кровати.

– Ну да, как тебе идея? – сказал он своим обычным голосом.

Судя по тому, что я помню, поездка в океанариум заняла больше времени, чем должна была. Из окна я наблюдала, как мимо проносится шоссе, как медленно ползет поток машин в полдень выходного дня. Я несколько раз засыпала. Мой отец слушал запись лекции на своем телефоне, и голос его старого наставника, доктора Форреста Пендента, наполнял машину звучными волнами. «Мы живем в беспрецедентные кризисные времена», – вещал он. Лекция была записана десять лет назад, еще до моего рождения. Мой отец, в то время молодой аспирант, должно быть, оказался в аудитории в тот вечер, когда доктор Пендент читал лекцию. «Океаны нашей планеты никогда еще не нагревались до такой степени. Мы едва ли успеем дотянуть до старости, когда климат станет совершенно непригодным для жизни. Именно в этот момент мы должны взглянуть на братьев наших меньших и последовать их примеру. Наша исследовательская группа в настоящее время занята изучением гигантских тихоокеанских осьминогов, в частности, нескольких известных экземпляров в районе Беринговой Воронки…»

Моей матери не нравилось слушать лекции доктора Пендента. «Какой смысл выслушивать все эти рассуждения о конце света?» – так она всегда говорила. Но отец утверждал, что важно быть внимательным, замечать в этом огромном мире даже то, что мы не смогли спасти.

– Земля скоро взорвется? – спросила я.

Он обдумывал мои слова, меняя полосу движения.

– Нет. Она не взорвется. По крайней мере, не в ближайшие очень-очень много лет.

– Но что тогда будет с нами?

– Я не знаю, – пожал плечами он. – Но вот, что мы сделаем прямо сейчас: мы пойдем и посмотрим на одно из тех животных, о которых говорил доктор Пендент. Это совершенно особенное существо, у которого нам есть чему поучиться.

– Мы должны открыть глаза и увидеть то, что пытается показать нам природа, – сказала я.

Он повернул голову, удивленно взглянув на меня.

– Ну да. Где ты это услышала?

– Ты всегда так говоришь.

Он рассмеялся.

– Похоже, ты и правда слушаешь меня, когда я увлекаюсь.

Мы заехали на битком забитую парковку «Фонтан-плазы». Солнечный свет отражался от ветровых стекол и капотов машин, делая их похожими на крупное скопление блестящих жуков. Апа воспользовался своим служебным пропуском, чтобы припарковаться в зарезервированном месте недалеко от входа, а затем мы вошли внутрь, вынужденные перетерпеть несколько секунд безумной жары, прежде чем почувствовали прохладу от кондиционера внутри.

Потолки в торговом центре были высокими и сводчатыми, как будто на самом деле мы находились внутри церкви. Гигантские растения и деревья в горшках – одни из них были настоящими, другие – искусственными, – нарушали суетливое движение вверх-вниз по этажам, разделяя людские потоки на отдельные ручейки. Стайки девочек-подростков в модных чокерах, с подведенными глазами, с ровно приглаженными волосами и блестящими на свету обнаженными талиями, бродили мимо нас, смеясь, как птички, а вокруг сверкали от средства для мытья стекол витрины магазинов, кричащие о распродажах. Я задрожала от чистого восторга, глядя на все это. Даже безголовые манекены казались мне веселыми и манящими.

Мы поднялись на эскалаторе на второй этаж, где неоновая вывеска, приглашающая нас в океанариум с фонтанами, осветила полированную плитку пола торгового центра яркими красками. У дверей уже стояла цепочка из взрослых и детей, многие из которых были младше меня, но мы подошли к началу очереди, мой отец показал свой служебный пропуск девушке с зелеными волосами, и она махнула ему рукой, мол, входи. Я уставилась на нее, неспособная оторвать взгляд от кольца в ее языке, которое, как я успела заметить, блестело у нее во рту, и она бросила на меня испытующий взгляд.