– Бабушка, как ты себя чувствуешь? - Смахиваю с ресниц капельки влаги, а ещё закусываю нижнюю губу.

Не позволяю себе разреветься.

– Я-то просто замечательно, дорогая, - в голосе бабушки ни тени сомнения.

А ещё я слышу, как она возится на кухне. И посудой гремит.

Сердце моментально заходится в быстром такте. Руки немеют.

Предательские слёзы катятся.

Бабуля уже давно плохо ест. Говорит, что нет аппетита, но мне кажется, что болезнь прогрессирует.

И в последний раз, когда мы виделись, она показалась мне измождённой. Похудевшей. И бледной.

– Ты готовишь что-то? - Спрашиваю, чтобы подтвердить свою догадку. И в душе всё переворачивается в ожидании ответа.

– Вот, пирожков решила испечь в дорогу. Твоих любимых, с картошкой. - Откликается, мурлыча что-то под нос.

Начинает греметь сковородой, а у меня просто внутри всё обрывается.

И вниз падает.

С картошкой! Мои любимые!

Бабулины пирожки я могла лопать сколько угодно. Румяные и сочные, они всегда казались мне вершиной кулинарного искусства. Но когда бабуля заболела она, кажется, перестала печь.

Села на жёсткую диету, постоянно приговаривая, что так как жить ей осталось недолго, нечего и шиковать.

И к врачу столичному ехать отказалась.

– Бабуль, если тебе тяжело, то может... - Тщательно подбираю слова, очень боясь за своего родного человека.

Голос срывается, В горле - комок из слёз.

– Тяжело? - В её интонации слышатся угрожающие нотки. - Да я отлично себя чувствую! Тем более сейчас, когда до свадьбы моей девочки остались считанные дни!

– Да, свадьба... - Выдыхаю с болью.

И в грудине давит невыносимо.

– Свадьба ведь состоится? - Бабушка делает акцент на последнем слове. И начинает дышать часто-часто.

Пугаюсь.

Боюсь, что весть о том, что Алмазов оказался лживой скотиной и настоящим тираном разобьёт ей сердце. Поэтому стараюсь взять себя в руки. И глубокий вдох делаю.

– Конечно, бабуль. В пятницу, как я и говорила, я выйду замуж. Выездная церемония в старинном замке, свадебное платье со шлейфом. - Стараюсь. Расписываю всё в красках.

Знаю, что ничего этого уже не будет. Ни замка, ни платья, ни гостей.

Самое главное - не будет жениха, потому что за Гену я не выйду. Ни за что.

Просто не смогу переступить через себя. Через ту грязь, в которую он меня втоптал.

И объяснил, что я - лишь средство для получения денег. И вся наша любовь - фикция.

Мне же неловко лгать. Поэтому я делаю над собой усилие. И голос слишком фальшивым кажется. Трескучим и неживым.

– Не переживай, я просто нервничаю перед бракосочетанием.

– Ну, что ты, детка. Переживать и волноваться - это нормально. - Бабуля выдыхает с облегчением. - А я буду рядом и поддержу тебя.

– Хорошо.

– Ну, тогда до встречи, детка.

– Пока. Я встречу тебя на вокзале... - Шепчу, отключаясь.

Смахиваю с экрана слезинки, совершенно не замечая, как они струятся по щекам.

И кожу щипать начинает.

Этот гад обставил всё так, что отмена свадьбы грозит моей бабушке инфарктом.

Она и так ждала слишком долго. Надеялась, постоянно спрашивая меня о том, когда же я, наконец, отправлюсь под венец.

Отказалась переезжать со мной в столицу. Осталась в небольшом городке, предпочитая жить в унисоне с природой.

Мечтала правнуков вывезти на свежий воздух. И банки с различными соленьями-вареньями заготавливала.

И, когда после десяти лет романтический отношений, Алмазов, наконец-то предложил мне руку и сердце, обрадовалась больше меня.

И даже умирать раздумала.

Отменить все, да ещё и рассказать, почему – невыносимо. Бабуля не переживёт подобного позора. Просто сляжет.

И тогда уже я себе этого не прощу.

Значит, свадьба, во что бы то ни стало, должна состояться. С журналистами, белоснежным платьем и выездной церемонией в арендованном старинном замке.