Такую послушницу приют никак не поддержит. Отдают лишь вещи, которыми отроковице повезло завладеть за время жизни в храме: одежду, расчёску, какие-то редкие подарки вроде личной чашки. Никаких денег не вручают, даже еды не положат в свёрток.

Чаще всего приют послушницы покидали, уже имея на примете какое-то место работы. Только девочек из подобных мест работодатели редко хотят видеть в качестве своих работниц. Кому нужна девица, пусть и хорошенькая, не умеющая ничего, кроме как убирать, готовить и молиться?

Так что с работой везло лишь тем, у кого имелись хоть какие-то отдалённые родственники. Послушницам вроде меня светило другое: либо остаться в приюте и с переменным успехом отбиваться от свинорылого Имо, либо уйти в неизвестность без гроша в кармане.

Потому я много читала, даже ночами пробиралась в библиотеку, хотя это было запрещено. Мне хотелось представлять собой что-то большее, чем поломойка или девица на одну ночь. Кстати, в приютской библиотеке был прекрасный выбор книг к чтению. Это стало толчком для мысли, что Великая Драконица, если и существует, то она совсем не против развития своих верян.

Нашу тягу к знаниям ограничивали Старшие братья и сёстры, притом искусственно. Но я не хотела становиться никем. Вот и читала, читала, читала, в надежде, что это поможет мне в дальнейшем найти работу.

А ещё в библиотеке никогда не было Иммолио. Тоже немаловажный плюс.

Так я и существовала до тех пор, пока не меня не забрал Дирэн. Сначала я его даже побаивалась: огромный темноволосый мужчина, со жгучими глазами, умеющий превращаться в дракона! Но это было лучше, чем стать добычей Иммолио, и я ушла с Рэном.

Он не давил на меня, а узнавал. Дал доступ к библиотеке, помогал в выборе книг. Я влюблялась в него постепенно, как и он в меня. И этот период был чудесным – возвращаться в выделенную для меня комнату после свидания с собственным женихом, слушая, как сердце трепещет и поёт о любви.

Впервые Дирэн поцеловал меня на официальном приёме в честь нашей помолвки. Тогда я впервые надела настолько роскошное платье: из атласа цвета слоновой кости, расшитое переливающимися камнями насыщенного синего цвета.

Но он поцеловал меня не тогда, когда я спустилась в зал с высокой лестницы, как богиня с небес на землю. И не тогда, когда с гордостью представлял меня гостям.

А когда я, прячась от гостей, топтала тарталетку за колонной. Дирэн нашёл меня, когда я почти её доела, и искала обо что вытереть пальцы.

- Мадам оголодала? – со смешком спросил он меня, прожигая насквозь своими тёмными глазами.

- Н-нет, я тут… подслушивала, - брякнула я, не подумав, и спрятала руки за спину, - две девицы за шторой обсуждали моё платье. Сказали, что этот синий камень как-то так смешно называется! Авантюрист! – засмеялась я, - камень-авантюрист! Представляешь!

- Авантюрин, - поправил он, не сводя взгляда с моих губ, - как только можно быть такой милой…

Он схватил меня в объятия, и поцеловал так напористо, что сначала я едва не задохнулась. Это было так неожиданно! Но осознавать, что Дирэн целует меня потому, что захотел, оказалось невероятным чувством! И я ответила на дерзкий поцелуй, как умела, ведь сама давно его желала…

И, сидя на окровавленном матрасе в лесном домике, я начинаю плакать. Как мог этот мужчина меня предать?!

Почему мне так больно? Почему, зная обо всём, что он сделал, я продолжаю беззаветно любить Дирэна?

Кладу ладонь на живот. Рэн оттолкнул меня, отдал Имо, попросив какие-то монеты! А я ношу его ребёнка и всё равно люблю… Глупая Бьянка!

Когда на улице окончательно темнеет, с охоты возвращается Дженна. Именно, что с охоты – на её плече болтается тушка зайца, а в руках несколько свежих помидоров и огурцов!