Его лопатки дёрнулись под моим взглядом, будто стряхивая. Он притормозил и обернулся ко мне:

– И что возмутило тебя в моём поведении, праведница? Словно у тебя всегда всё как положено, ровно? Будто главное – не выделяться, – буркнул он и тихо добавил, будто про себя, – ханжа.

Вот это было обидно. Вот прямо в сердечко.

– Я не ханжа, Влад! – может, чуть громче, чем нужно, вскрикнула и добавила быстро–быстро, частя словами, – ты лапал меня там при всех, будто трактирную девку, жамкал как… Как…

– Без должного уважения?

– Да ну тебя! – рассмеялась, сбрасывая напряжение, и продолжила, опустив голову – Но всё же, я не понимаю, зачем?

Муж оказался внезапно очень близко. Он поднял мне голову, взяв в ладони лицо, и проговорил нежно прямо в мои глаза, проводя большими пальцами по скулам:

– Ты же знаешь, я как Кольку вижу, не могу удержаться от провокации.

И поцеловал.

Вначале аккуратно, вроде невесомо, после сильнее. Не вырваться из плена. Не освободиться.

– Я завтра уеду в Тверь. Нужно посмотреть, как запустят производство после праздников. Приеду поздно, – проговорил он, отстранившись.

Я положила голову ему на грудь и стояла рядом, согреваясь под его ладонями. Слушая мерный стук сердца. Но противный холод не желал уходить. Притаился в районе солнечного сплетения. Оплёл щупальцами колючей проволоки позвоночник.

Влад вновь ушёл от разговора. Снова я так и не узнала, что случилось тем вечером и отчего мой муж был в неадеквате.

Как живут люди вместе, ежедневно сомневаясь друг в друге? И отчего я стала замечать эти моменты? Что происходит между нами?

– Володь? А с кем ты разговаривал по телефону, когда ушёл от нас покупать напитки сегодня? – тихо спросила, не разрушая наших объятий.

– По работе, Ир.

– Знаешь, у тебя было такое лицо… что я почувствовала ревность. Получается, к работе? – прошептала тихо и со вздохом добавила, понимая, что услышу в ответ, – вот ещё и поэтому я хочу работать, Влад!

Но я недооценила своего мужа! Отчего-то моё желание выйти на работу вызвало в нём бурю эмоций. Влад встряхнул меня за плечи и проговорил, наклоняясь к лицу:

– Мы уже миллион раз говорили об этом! Нет! Я против!

– Володь, какой миллион? Я только на днях впервые подняла эту тему! Ты что? – я даже не сопротивлялась от изумления. Только застыла столбом, чувствуя, как замерзает и крошится внутри лёд колючими осколками. Под сердцем. Откуда такая агрессия?

– Что ты так резко реагируешь, Ир? Слова тебе не скажи, – Влад притянул меня к себе обратно, прижимая закостенелое тело.

– Ну скажи что-нибудь, Ир! – прошептал муж, и тут же сам себе зло ответил. – Конечно, это я во всём виноват, а ты у нас святая!

После отпустил меня и резким шагом удалился в гостиную.

Когда проснулся Юрочка и сладкий, ещё сонный ото сна потянулся к Владу, тот не отреагировал никак. Даже не снял наушники. Не оторвался от просмотра кино. Да и после… Он весь вечер просидел так, изолировавшись от нас.

Я сосредоточилась на сыне, усилием воли отгоняя обиду и слёзы. К вечеру решила, что у каждого бывают моменты. И не всегда мы ведём себя адекватно. Влад устал. А ему уже завтра на работу. Возможно, от этого не хочет общаться с нами. Игнорирует.

Тем не менее перед сном я высказалась.

Влад выслушал. Покивал. И сказал:

– Знаешь, что… Если тебя что-то не устраивает в наших отношениях, то это твои проблемы. Иди к психологу. Я оплачу.

А утром муж укатил по делам.

Ага. Пятого января срочные дела на производстве в Твери.

Помаялась, расхаживая между кухней и комнатами по квартире будто в клетке, да и позвонила родителям. Выслушала их новости, посочувствовала папе в его маленькой трагедии. Дело в том, что выпал большой снег, и ему пришлось два часа откапывать ворота гаража, чтобы добраться до машины. А мама непременно хотела, чтобы они вчера съездили к бабушке в деревню. Вполне обычные домашние дела родителей отчего-то вызвали в моём сердце сегодня небывалый отклик. Я простилась скомканно. Только затем, чтобы мама не уловила моих внезапно нахлынувших слёз в голосе.