И не стоит ломать комедию.

— Хорошо, тогда побудь здесь.

Он уходит, а я просто стою, изо всех сил стараясь насладиться толикой одиночества и будто бы свободы. Ветерок дует в лицо, ероша потускневшие локоны волос.

Надо прийти в себя. Сдвинуться с места. И, может быть, просто уйти. Зайти за поворот, потом ещё за один. И ещё. И ещё.

Я думаю об этом и так зависаю на этих мыслях, что кажется, будто уже ушла далеко, будто всё позади, но…

Тяжёлая ладонь опускается на моё плечо.

Вздрагиваю и понимаю, что всё это время стояла на месте.

Игнат протягивает мне крафтовый стаканчик.

— Чай на травах, пей.

Я беру машинально. Наверное, скорее, чтобы он не начал уговаривать. Не говорил слишком много. Каждое слово сейчас как удар в подреберье.

— Ма… Лера, я всё исправлю, — он касается моей щеки. Я молчу в ответ, поэтому он продолжает говорить. — Здесь недавно открылся эко-ресторан, у них всё своё, с фермы. Я когда узнал о нём, сразу подумал, что тебе понравится… Моя… моя хорошая, — проводит большим пальцем по родимому пятну. Уставший, с синяками под глазами, и щетиной, что ещё больше отросла. Глаза смотрят мне прямо в душу. Гипнотизируют. — Родная…

— Я не думаю, — выдыхаю, наконец.

— Что?

Он улыбается едва заметно.

Как раньше… сквозь усталость после работы… работы ли?

— Исправить. Не думаю, что получится. Всё испорчено.

В голосе даже эмоций нет.

Чувствую себя… мёртвой.

Он смотрит мне в глаза, будто бы отчаянно. Но когда отвечает, голос звучит жёстко и властно. Пробирает до дрожи.

— Лера, мне сложнее, чем тебе. Потому что я виноват. Но я хочу всё исправить. Я беру на себя нас обоих. Я буду стараться. Ты любишь меня?

В груди всего на миг шевелится червячок сомнения.

Но соврать не могу.

— Да.

Правда, это уже ничего не значит…

— И на что ты готова ради нашей любви?

Молчу.

— Разве ты не говорила, — вкрадчиво, — что будешь хорошей женой? Что компенсируешь мне всё… Что все будут мне завидовать?

Молчу.

— Я не идеален, Лера. Я ошибся. Но все ошибки можно исправить. Ты тоже не идеальна. И я принял всё как есть. Долги твоего отца. Подружку. Неопытность… Я не прошу сделать вид, что ничего не было, но…

Молчу.

— Лера… Моя Лера. Брак — это игра для двоих. Если ты правда меня любишь. Тебе тоже придётся приложить усилия. Это наше первое испытание, слышишь? И мы с ним справимся. Ты мне нужна, малышка.

Он целует меня в лоб.

Стакан выпадает из рук.

— Ничего страшного, — Игнат поднимает его с улыбкой. — Садись в машину.

8. Глава 8

Когда мы вернулись в его квартиру — нашу, когда-то я говорила «нашу» — я всё же поела, борясь с тошнотой, сходила в душ и закрылась в спальне. Точнее, Игнат сам меня провёл в комнату, где мы разделяли ночи. Просторная с огромной кроватью и окнами. Сейчас они занавешены плотными шторами. Кровать застелена шёлковым постельным цвета молочного шоколада. Ему раньше нравилось, как это сочетается с моими пятнами на лице…

Сейчас Игнат касается моего плеча, задерживает руку на несколько секунд, и уходит.

Как-то неуверенно, будто я действительно могу его окликнуть. Будто сейчас мне может хотеться, чтобы он рядом был.

Сильно клонит в сон, но я зависаю рядом с кроватью и не могу себя заставить лечь.

Вместо этого достаю из шкафа плед и сажусь в кресло, что стоит напротив.

Вспоминаю невольно все слова, что мне говорила Алина насчёт Игната, вспоминаю, как они вели себя, как мы общались все вместе.

Нет, сложно представить, что они могли спать за моей спиной прямо здесь.

Игнат смотрел на неё с презрением. Я не знала, что не так. Он объяснял — повадки, мол, внешность, и вообще, может, она у него украдёт что-нибудь — надо следить.