- Глянь, сиськи большие у нее, – орет один из толпы.

Стоящий рядом с треском разрывает футболку на груди. Цепляет белье и с силой грубо хватает кружево, царапая ногтями. Обломанные пластины вспарывают кожу и капельки крови скатываются вниз.

- Эй, не порть девку, – кричит кто-то. – Пригодится же.

- Ебать у нее рот. Я первым буду. Блядь, зудит аж.

- Попеременно глотать будет, не тебе одному кайфовать.

Голоса убивают на месте. Захлебываюсь сипом, дергаюсь и пытаюсь вырваться. Судорожно хватаю воздух, но дышать все равно не могу. Ледяной пот пробивает.

- Нормальные, – тянет рябой. Его голос различаю даже сквозь панику. – Потрогай давай, упругие нет? – урод больно щиплет сосок. Как из тумана доносятся голоса, но среди этого ужаса вижу только рябого садиста, который не стесняясь других, гладит себя через штаны. Я парализована от происходящего страшным ужасом. Что мне делать? Как дальше? – Все, трамбуй суку в тачку.

Бешеный пульс перекрывает шум в ушах. Колотится все тело, зверски пульсирует. На поверхность кожи выходит биение всех точек. Голова начинает кружиться с бешеной скоростью. Еще немного и отключусь, а этого делать нельзя. Господи, как мне страшно. Я хочу вырваться из кошмара. Не могу поверить, что подобное происходит со мной. Хочу вырваться и быстро убежать. Почему никто не идет мимо? Ну хотя бы одна человеческая душа была рядом. Куда все пропали?

- Отпустите, – мобилизирую оставшиеся силы. Смотрю на рябого, потому что его команды выполняются беспрекословно, значит он лидер. Это мой затуманившейся мозг воспринимает. – Я могу отдать вам все деньги, что есть. Не берите грех на душу. Я правда беременная, – зубы лязгают, слова выходят рвано и хрипло, но должна же я использовать последний шанс на спасение. – Я не та, за кого приняли. Пожалуйста. Пожалейте меня. Я не хочу! Не хочу-у-у…

Может они и правда перепутали. Яркой вспышкой надежда появляется. Я видела, что по кафе и набережной ходят девочки в поисках приключений. Может они увидели новое лицо и решили, что тоже такая. Как им объяснить, как донести не представляю возможным. Слова с трудом связываю и воспроизвожу.

- Заткнись, – сплевывает рябой. – Жопа мне твоя понравилась. Тебе сегодня тоже понравится. Принимала в жопу-то? По глазам вижу, что еще как. Хватит пиздеть, поехали.

Мне конец. Теперь точно конец.

Они же что угодно сделают. Их сколько… Господи их шестеро. Шестеро!

Упираюсь ногами. Приседаю и как сумасшедшая выкручиваюсь, вывинчиваюсь из тисков. Держащий палач начинает терять терпение и сильно встряхивает. Голова откидывается назад так сильно, что хрустит в шее.

- Сука строптивая, – хватает за волосы. – Люблю, когда сопротивляются. Слаще будет тебя трахать.

Слюни летят мне в лицо. Смрадное дыхание опаляет ноздри, прижигает легкие. Я обезумела в своем страхе. Стараюсь оставаться в разуме, но все больше охватывает липкое забвение. Лучше бы умереть, чем чувствовать что хотят со мной сделать твари.

Последним рывком сволочь ломает сопротивление и волоком тащит в раскрытую дверь. Я кричу. Надтреснуто. Хрипло.

Господи!!! Ну помоги же мне!!!! Где ты есть, когда так нужен мне?! Пожалуйста!!!

Упираюсь руками по бокам от джипа, изворачиваюсь и брыкаюсь до тех пор, пока в угасающее сознание не вворачивается чей-то громкий голос.

- Прекрасная погода, не правда ли?

8. 8

- Темочка, что скажешь насчет Ритусечки?

Вопрос вызывает блевотину. Сколько раз предупреждал, что положить на эту гребаную косоглазую жирную Маргариту. Ведь не двенадцать лет, чтобы творить судьбу за меня. Перманентные попытки родительницы навязать благость, как она считает, достали.