Рядом плюхается рыжая девчонка, тут же закидывая ногу на ногу.

Надменная и наглая. Явно любительница неприятностей.

Разговаривать с такой не особо хочется. Она напрягает.

Но похоже не отстанет.

- Говорят, на мужа напала.

Обнимаю себя. Холодно. Озноб.

Уже просила другую одежду. Потеплее. Меня вежливо послали.

Предупредили, что если буду сотрудников отвлекать, точно отправят куда-то похлеще тех процедур. Которых я и не помню. Словно все из памяти стерто.

- А ты конечно этого не делала, да? - смеётся. - Тебя по ошибке сюда отправили?

Издевается. Насмехается.

Отворачиваюсь от неё.

Пусть уходит и как можно скорее.

- Ой, какие мы обидчивые, - пытается в глаза заглянуть. - Уже ощутила на все прелести процедур? - молчу. - Вижу, что нет, а-то бы превратилась... - показывает пальцем налево. - в нее.

Русоволосая женщина. На диване. С пустым взглядом. Бледная.

Неухоженная. Побитая знатно жизнью. Вообще ни на что не реагирует.

Тело есть, а разум... исчез.

- Что... что с ней? - сглатываю.

Неужели, и меня такое может ждать?

- Ее личность умерла. Она никто.

- Как...

- Особый препарат. Он напрочь стирает все воспоминания. Врачи делают так, как хочет... кхм... благодетель.

- Жутко, - передергивает.

- Жизнь сама по себе жуткая, - философски изрекает.

- Откуда ты это знаешь?

- Один из медбратьев рассказал, - понижает голос до шепота. - За услугу, - многозначительно играет бровями.

Боже! Фу! Мерзость какая.

Качаю осуждающе головой.

- Не будь такой неженкой, дорогуша, - хмыкает. - Тут либо ты их нагнешь, либо они тебя, - кивает на ту женщину. - Думаешь, не можешь стать такой же?

- Не стану! - твердо.

- Да ладно? - разглядывает меня. Слишком пристально. - Хе-хе-хе, - да что это с ней? - А ты воспроизведи в памяти... лицо мужа, к примеру. Получится?

Да о чем она вообще? Зачем мне напрягаться, если я и так...

Не могу чётко вспомнить, как выглядит Степан. Какой-то образ мелькает в голове. Но расплывчато. Чуть-чуть. Вроде бы муж, но я сомневаюсь.

Волосы. Глаза. Форма носа. Ширина плеч.

Я же это знаю. ЗНАЮ.

Но почему не в состоянии вспомнить?

Почему?

- Вижу, плохо выходит.

- Это не так, - отрицаю. - Ты ничего не знаешь!

Она ошибается. Врет.

Это... это просто мозг еще не осознал, в каком ужасе мы оказались. Он «отдыхает».

Нет-нет! Дурь! Глупость!

Так не бывает. Бред собачий. Невозможно.

Не буду я ни в чем признаваться.

Если уж ты, Лилек, мужа вспомнить не можешь, то как же дочка? Твоя Вера.

Малышка. Улыбчивая. Задорная. Мамина радость.

Тебя я всегда помню. Каждый день рядом с тобой. Ты моя радость. Весь мой мир.

Каштановые волосики до плеч. Карие глазки. Милая улыбка. Маленький носик.

Солнышко мое.

Мама очень по тебе скучает.

- Эй! Ты че, зависла? - перед лицом ручища рыжей.

- Не твоё дело.

- Ха-ха-ха, - улыбается. - Меня Мария зовут, - протягивает руку. Игнорирую. - Пфф. Тоже мне, фифа, - поднимается. - Кстати, вдруг будет интересно, я пырнула хахаля ножом. Семь раз. Вроде бы.

* * *

- Проходите, Лилия Игоревна. Не бойтесь.

Главврач психиатрической больницы приглашает присесть на мягкий стульчик. Достает из стола черную папку и с интересом начинает листать.

Нервно тереблю подол рубашки. Подрагиваю от прохлады. Растираю плечи, чтобы хоть немного согреться.

- Вам холодно? - изумленный взгляд из-под очков.

- Да.

Геннадий Петрович нажимает кнопку. Через минуту в кабинет заходит неизменная Людочка.

Сестра Рэтчед. Так ее зовут некоторые пациенты.

- Людочка, милая, принеси из кладовки более теплую одежду для нашей Лилечки.

Уменьшительно-ласкательное мне не нравится. Чую тут подвох. Причем издевательский.

- Хорошо, - кивает.

У нее вообще хоть одна эмоция бывает? Или это правда робот?