Руки Селима крепко схватили меня за плечи. А я уже колошматила его без разбору. Куда дотягивались руки туда и била. Со всей отчаянной надеждой желая проснуться от этого кошмара.

- Успокойся уже, - встряхнул меня мужчина, как тряпичную куклу.

И голова моя, как болванчик, несколько раз дёрнулась. Мир перед глазами проделал кульбит, а я обмякла, не желая больше ничего знать.

- Ненавижу тебя… ненавижу…

Проговорила потухшим голосом, понимая, что все это происходит со мной наяву. Селим не опроверг ни одного моего слова.

Что-то внутри меня оборвалось. Та самая надежда, что пыталась возродиться из-под пепла сожженых мужем нашего брака в три года.

Срок не маленький. В три года ребенок уже переживает свой первый кризис. Я знаю, я все изучила. Только не было у меня того самого ребёнка, за которым могла бы наблюдать и проживать с ним каждую его радость и каждую боль.

И не будет.

Нас не будет.

Хочу остаться одна. Если выживу в этом аду.

И высшая сила решила дать мне передышку, потому что в глазах потемнело.

- Ненавижу тебя, - выдохнула напоследок.

А может мне и вовсе показалось это…

Ощущала себя в темноте. Такой спокойной, умиротворяющей, что я пожелала остаться в ней как можно дольше.

Но потом что-то изменилось… какое-то чувство тревоги и страха.

Мне чудился какой-то силуэт. Он преследовал меня и пытался схватить. Словно тень, но все же осязаемое и приходилось бежать от него, сбивая дыхание.

Я только и успевала, что резко отойти в сторону, чтобы ускользнуть из страшной хватки. И так по кругу.

Будто это длилось целую вечность…

- Ты ведь понимаешь, что она тобой манипулирует? - скрипучий, вечно недовольный, женский голос заставляет выплыть из кошмара.

Глаза не открываю, прислушиваюсь.

- Еще раз, тебе пора, мама, - сквозь зубы цедит Селим. Уверена, смотрит тоже со злостью, который слышен в голосе.

Очень удивлена. Даже вдыхать не хочу, боюсь спугнуть момент и жду продолжения. Обычно, он так не разговаривает с ней. Только по делу, сухо, твердо.

Не замечала со стороны Селима теплых проявлений чувств к собственной родительнице, поэтому привыкла, что ко мне он относится тоже держа на определённом расстоянии.

Я свыклась с таким отношением. Только плакала поначалу, что не проявляет внимания ко мне как бывает у других семейных пар.

У нас вообще не принято проявлять чувства на публике или при старших. Но ведь глаза человека говорят о многом.

Взгляды, интонации при обращении, повороты головы в сторону супруги - это ведь говорит об истинном отношении к жене.

Я не получала никаких таких знаков внимания. Хотя всегда с надеждой ждала, а другим завидовала. Нет, не по-черному, а с верой, что и у меня однажды такое случится.

И снова вспоминаю, как он с сестрой прошел мимо меня.

Я сегодня впервые увидела его нежное прикосновение к руке… моей сестры. Как он поддерживал ее аккуратно, помогал шагать…

Как тупым ножом по ссердцу. Еще и еще раз. И еще мног-много раз. Без сожаления всадили, да повернуди по часовой стрелке, до конца. С особым, даже, нескоаь.

Со мной никогда так себя не вел. Тем более при других.

А вот если я была бы беременна, стал бы вести себя так по отношению ко мне?

Вдохнула со свистом, чувствуя как ломит все тело. Будто через мясорубку пропустили. А душа… будто раненая птица…

- Эльнара, - встревоженный голос Селима.

Распахиваю ресницы на автомате, не веря своим ушам. Он никогда с такой заботой и тревогой не обращался ко мне. Даже когда я рыдала в подушку после первого неудачного ЭКО. Пережила все одна. А в последующие разы плакала только в одиночестве, в ванной, при выключенном душе.

Я лежу на диване в нашей спальне, а Селим силит сосем рядом. Смотрю на мужчину во все глаза.