- Ты все не так поняла, - дергает плечом и отворачивается.

Я понимаю, что нарываюсь, но ничего с собой поделать не могу.

Селим из тех мужчин, про которого говорят, что не надо дергать зверя за усы, а то можно поплатиться.

Он буравит меня гневным взглядом. Предостерегающе. Опасно.

- Тогда слушаю твои предложения, - скрещиваю руки на груди, чтобы хоть какую-то преграду между нами поставить. - Или ты решил , что нам стоит жить дальше одной большой дружной семьей? Предлагаешь мне закрыть глаза на твою не просто интрижку на стороне, а привод твоей второй жены под одну крышу с первой? Или теперь первенсвто отдается ей, потому что она смогла забеременеть от тебя, а я нет, м?

Как бы не старалась оставаться сильной и не показывать слез, но они все же проступают на глазах.

Сцепила челюсти. И со злостью вытираю скатившуюся по щеке одинокую обжигающую дорожку из соленых слез.

- Говори, Селим, - подталкиваю его к ответу, сцепив зубы. - Я, как ты видишь, готова слушать.

Но не устраивать истерик. До этого я точно не скачусь. Пусть подавятся своими желчными взглядами.

Буду как мой некогда погибший отец - гордой. Мама говорила, что он всегда был тверд в своих решениях. Она улыбалась с тоской в глазах, вспоминая покойного мужа. И я такой же буду, как папа - твердой и гордой.

- Не сейчас, - бросает глухо и устало потирает пальцами переносицу. - Ты сейчас на эмоция не даешь себе отчёт , что говоришь, поэтому я закрою на твои странные обороты речи глаза. Только один раз и только потому что ты моя жена. Впредь, выбирай выражения. Я все-таки твой муж.

Буравит меня черным омутом глаз. Словно что-то ищет. Будто я утаила от него неизвестное.

- Это ненадолго, Селим, - отвечаю севшим голосом.

- Что именно? - прищуренный взгляд.

- Я подаю на развод, - отвечаю, предпринимая попытку казаться беспристрастной.

- Я. Тебе. Запрещаю, - чеканит каждое слово.

Не смотрю на Селима. Не хочу больше видеть предателя. Сильнее прижимаю ладони к плечам. Хочу оказаться далеко отсюда.

- Теперь запрещай все Заре. Именно о ней тебе надо заботиться сейчас.

Он желает так, как ему надо. Как удобно. Так было всегда и так осталось. Только я не хотела замечать очевидного. Думала, что человек просто сам по себе такой - не привык выражать чувства перед кем-то.Убеждала себя, что это нормально. Я ведь женщина, мне надо идти на уступки, если хочу сохранить семью. Всегда хотела. Только не сейчас…

Когда я проснусь от этого кошмара?

- В какой момент ты стал таким? - все же задаю вопрос на автомате, но совсем устало. Он крутился на краю сознания, но никак не хотел оформляться в вопрос. - Мне было мало твоей матери, а ты решил еще и в такую грязь втоптать? Неужели, ты ненавидишь меня? За что?

- Опять глупости говоришь, - раздраженно отвечает. - Ты сейчас на эмоциях…

- А что мне говорит, м? - шиплю, вскинув голову и перебив его. Он ненавидит, когда его перебивают. А я пытаюсь сделать ему побольнее сейчас. Хоть как-то уколоть его броню безразличности ко мне. - Может, спасибо сказать, что обрюхатил мою сестру? - бью кулачками по его твердой груди от охватившей меня злости. - Может, - предлагаешь еще и помочь ей в родах, а? Может, буду держать ее за руку и говорить, что Селим переживает в коридоре? - в удары вкладываю всю силу своего гнева и брли, а Селиму они ни по чем. Как стоял твердо, так и не шелохнулся. Только выражение его лица не различаю сквозь пелену слез, застигающих глаза. Обжигающих похлеще боли в сердце. - А потом мы будем счастливо воспитывать твоего сына? Что ты предлагаешь? Говори же, Селим. Скажи, что это неправда. Скажи, что пошутил и Зара беременна не от тебя. Опровергни. Скажи, что мне послышалось..