– И что с того, что не может приготовить яйца? Зато с моими отлично управляется, не чета тебе, – ухмыльнулся Дима и вальяжно откинулся на спинку стула.

– Уволь от подробностей. Мерзко.

– А что так? Стыдно, что Настюха состоялась как женщина, а ты нет?

– На что ты намекаешь?

– Я тебе прямым текстом говорю. Ты пустышка, права теть Люда, ты просто завидуешь Насте, что она уже второй раз исполнит исконный женский долг перед обществом, а ты как была бездетной, так ею и останешься.

Я прищурилась, глядя на раскрасневшееся лицо Димы, и вскипела, словно чайник. Вот-вот и пар из ушей повалит.

– Так вот как ты заговорил. А с утра пел о своей любви ко мне, убеждал вернуться.

– Ну что поделать, если ты не ценишь к себе хорошего отношения.

– Да-да. Не ценю. Ты прав, – цокнула я, иронизируя. – Не завидую я тебе, Дима. Теща у тебя отныне не сахар. И уволь меня от ее мнения, мне это не интересно.

И хоть мне было обидно от его слов про мою бесплодность, я держалась изо всех сил. Главное, не разреветься от обиды при нем. Мне бы уйти и закончить разговор, но я не делала этого принципиально. Не позволю ему думать, что я сбегаю из-за него и его грубых оскорбительных слов.

– И как я раньше не замечал, что ты больная на голову. Говорила мне мать, что я совершил ошибку, женившись на тебе. Кто в здравом уме и совести выгонит своих родителей из дома. Между прочим, ты должна мне денег. Я оплатил им номер в гостинице на эту ночь. Потратил свое время и нервы.

– Могу ответить тебе тем же. Не знала, что ты такой мелочный. Вот тебе деньги.

Я достала руку из-под стола и показала ему фак. Это принесло мне небывалое удовлетворение.

– Ссс, – зашипел он, но я прервала его попытку покрыть меня матом.

– Я подала на развод. Будь добр, ищи себе новое жилье и съезжай. Не думай, что ты сможешь жить здесь сколько тебе вздумается. Завтра я посещу своего адвоката и не позволю тебе жить в моей квартире.

– Не мечтай, Ленка, – лениво выдал Дима и рыгнул, зная, как я этого терпеть не могу. – Мне причитается ровно половина бизнеса и недвижимости, так что раскошеливайся, и тогда ты получишь развод. Ясно тебе?

Я усмехнулась и сложила на груди руки. Неужели он и правда считал меня такой дурочкой и лохушкой? Впрочем, последней я и была до недавнего времени.

– Всё, что тебе достанется, Дима, – это губозакаточная машинка. Не поскуплюсь на траты на нее, будь уверен. Уйдешь от меня таким же голозадым оборванцем, каким и пришел.

– Так вот как ты заговорила, Ленка. Между прочим, дача наша – моя собственность. Ее мать нам подарила на годовщину.

Я вспомнила ту развалину, которую и дачей нельзя было назвать, и скривилась.

– Ну во-первых, она подарила ее тебе на день рождения, во-вторых, я на нее не претендую. К слову, она так и осталась записанной на твою мать. Так что не позорься и закрой рот.

– Это тебе не мешало бы варежку прихлопнуть, Ленка. Как в глаза своим знакомым и родственникам смотреть будешь? Я-то мужик видный, надолго один не останусь, вон, женюсь на Настьке, будем с ней воспитывать трех детей. А вот ты помрешь старой девой бесплодной.

Он продолжал унижать меня и говорить обидные вещи, но постепенно я обрастала твердой броней. Она и помогала мне держаться. А затем я победно улыбнулась.

– Готовься, Дима, и Насте передай, что ваш обман я просто так не оставлю. Твоя Настя подписала контракт о сурматеринстве, так что будь уверен, я найму адвоката и заставлю вас обоих поплатиться не только за ваше предательство, но и за нарушение контракта.

– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, Ленка. Смеется тот, кто смеется последним.