Невольно втягиваю в себя воздух, пытаясь уловить его запах. Напрасно. На веранде такая концентрация ароматов кофе и петуний, что отдельный мужской не улавливается. Зато кольца на пальце нет.

Господи, при чем тут кольцо? Этого мужика я вижу в первый и в последний раз!

Мужчина, прокашлявшись, продолжительно кряхтит в кулак, с любопытством поглядывая на нас с Дашкой. Ресницы у него мокрые – до слез подавился. Но вроде не смертельно. Кровь от лица отхлынула, кожа приобрела здоровый оттенок.

Буквально на секунду снова встречаемся с ним взглядом, а потом его взгляд скользит мимо меня, в синих, цвета неба глазах мелькает беспокойство. В ту же секунду сосед срывается с места и...

20. 20. Больше ни–ни

20. Больше ни–ни

Все происходит очень быстро.

Женские крики. Грохот.

Только что моя дочь сидела в стульчике, а теперь стульчик лежит на полу, а Даша восседает на руках мужчины–соседа. Хлопает своими длиннющими ресницами и улыбается как ни в чем ни бывало.

Меня окатывает ледяным ужасом от мысли, что она могла долететь до пола и удариться. А если бы задела угол соседнего стола? Проходы узкие. Мамочки!

Сердце сжимается от страха. Где были мои глаза?

На незнакомого мужика они пялились, вот где!

– Господи, Дашенька, ты цела? Испугалась?

Выйдя из ступора, ощупываю малышку. Цела и невредима.

А ей очень даже комфортно сидеть попой на согнутом локте мужчины и обнимать его одной ручонкой за крепкую шею. Как родного.

Что случилось? Как произошло падение, почему? Стул мне показался устойчивым, когда я сажала в него свою дочь.

К нам подлетают встревоженные официантка и администратор.

– Что случилось? – обеспокоенно осматривают нас троих и упавший стул. – С ребенком все в порядке?

– У вас детские стулья небезопасные! – вдруг строго отчитывает их мужчина, прижимая Дашу к себе свободной рукой. – Неустойчивые. Это чудо, что малышка не пострадала.

Нападает коршуном, будто Даша – его собственная дочь и ее обижают! А голос какой властный! Дрожь пробирает.

– Но они изготовлены специально для детей, – пытается оправдаться администратор. Судя по тому, как она мямлит, недавно на этой должности. – Ваша девочка сама…

– Вы считаете, что маленькие дети – манекены? Открою вам секрет: они крутятся, скачут, наклоняются. И вот результат, – мужчина кивает на стул. – А люди приходят сюда отдыхать, расслабляться, общаться. Ваша задача – обеспечить комфорт и безопасность всех без исключения!

Официантка подняла стул и начала осматривать его на целостность.

– Следить надо за своим ребенком! – пытается перевести стрелки.

Согласна! Надо!

Администратор шикает на нее:

– Клиент всегда прав.

И обращается лебезящим голосом к нашему спасителю:

– Приносим извинения за доставленные неудобства. В качестве компенсации мы можем вам предложить обед или ужин на троих… – переводит взгляд на меня, безмолвно умоляя не разжигать конфликт. – Скидку или…

– Ничего не надо, – обрываю девушку. Это ведь я виновата, что не уследила. – Никто не пострадал.

Официантка и администратор исчезают довольные, что проблемная ситуация решена.

Я тоже хочу исчезнуть! Но сначала заберу дочь!

– Спасибо вам! – спохватываюсь и благодарю мужчину за спасение моей ягодки.

– Не за что, – он чуть подкидывает девочку вверх, устраивая ее поудобнее.

Руки у него сильные. И сам он – эталон мужественности.

Я по сравнению с ним мелкая. Пигалица.

– Иди ко мне, – протягиваю к дочери дрожащие руки.

– Неть, – Дарья отворачивается и уже обеими ручками обнимает его за шею.

Это что еще за новости?

Бросаю беспомощный взгляд на мужчину. Чего он вцепился в мою дочь? Отдавать не собирается? А он скользит оценивающим взглядом сверху вниз и обратно по моей фигуре. Заставляет меня вытянуться в струну и расправить плечи. Теперь я включаю мамочку и готовлюсь отбивать своего ребенка из лап чужака.