Но Марк заезжает не восемь, а в пять, когда я сижу в дизайнерской и изучаю эскизы под светом ярких ламп. Постоянно придираюсь к своим работам, мне всегда кажется, что я могу лучше.

Поднимаю голову и вижу его статную фигуру, он стоит в дверях при полном параде, будто на свадьбу собрался. Красивый галстук и этот хищной взгляд, который заставляет меня опустить голову, потому что я снова раскраснеюсь. Почему меня так волнует его появление? Никак не могу ответить на этот вопрос. Может он слишком настойчив, а может все потому что очень красив… Нет-нет, признаться себе в этом сложно, но отрицать очевидное тоже нелегко.

На моем столе разбросаны нити и кусочки ткани. А еще рисунки. Много, много рисунков. Я очень рада, что у меня появилась эта работа, тем более я могу совмещать ее с учебой, еще остается время, чтобы заглянуть к маме в больницу.

- Собирайся, мы едем ужинать. Я голоден.

- Вы не исправимы Марк Рустамович! У меня еще много работы…

- Тут я решаю много у тебя работы или нет, - он подходит к окну и отодвигает занавеску. – Скажу водителю, чтобы он принес твое платье.

А когда водитель принес черное, обтягивающие платье на тоненьких бретельках и к нему туфли на шпильке, во мне все закричало «нет».

Не хочу ресторан, не хочу платье, не хочу даже разговаривать с ним.

Но без пяти пять, когда я все же переодеваюсь, он берет меня за руку и ведет к своей дорогой машине. Я дрожу в кожаном салоне его авто то ли от холода, то ли от страха. Он снимает свой пиджак и накидывает мне на плечи. Я снова ощущаю терпкий аромат его духов и приятное тепло обжигает мое тело.

Он громко говорит водителю, чтобы тот включил обогрев, а я понимаю, что моя жизнь изменилась в один момент. Она изменилась сразу после того, как Марк Рустамович перешагнул порог нашего колледжа и остановился возле моей парты. Возможно, в тот момент моей сердце забилось сильнее.

Это был ресторан в самом сердце нашего города. Я никогда не была в нем, если честно я еще никогда не бывала в ресторанах. В столовой, кафе – это еще допустимо. А ресторан… Тратить кучу денег, если ужин можно приготовить дома. По крайней мере, так говорил мой отец, когда еще был в трезвом уме и светлой памяти.

Играет живая музыка, красиво плачет скрипка. Больше всего, что меня удивляет, что в этом шикарном помещении, мы одни. Марк говорит, что арендует ресторан только для нас двоих. Затем зовет официанта, заказывает омаров.

Марк не многословен, ему без конца звонит телефон, затем он его выключает и теперь смотрит только на меня. Я продолжаю смущаться, чувствуя, как потеют ладони.

Нам приносят омаров и я даже не знаю, как их есть.

- И давно ты рисуешь? – он прерывает тишину между нами.

- Давно. У вас крутая компания.

- Это не все, чем я еще занимаюсь.

Марк рассказывает, что он коллекционирует спортивные машины, а еще занимается гольфом. У него гольф-клуб, где он часто принимает гостей и бизнес-партнеров. Меня увлекает его рассказ и я с интересом слушаю. Не могу сдержать улыбки, когда он рассказывает, про азиатскую кухню, после чего предпочтение отдает только европейской. Возможно, он не такой каким показался при первой нашей встрече и первое впечатление обманчиво.

Когда мы выходим из ресторана совсем стемнело. Наверное, я потеряла счет времени за разговором с ним. Иду к его машине, цокая каблуками, торопливо шагаю и подворачиваю ногу. Замираю на месте и вскрикиваю. Марк быстрым шагом подходит ко мне, подхватывает на руки. Совсем не ожидаю этого, успеваю только ахнуть.

- С тобой все в порядке?

Киваю и легко обхватываю его шею. Его мужественное лицо так близко, что даже при свете ярких фонарей можно разглядеть каждую черточку.