Вообще-то она не должна была приезжать сюда — это было безответственно сверх всякой меры. Но она приняла решение в момент невыносимой тоски, отчаянно нуждаясь хоть в каком-то контроле над своей неконтролируемой жизнью.

Если бы ей не было так чертовски холодно, она бы посмялась над безумием этой мысли — вернуть контроль. Ха! Как будто она когда-то что-то контролировала. Единственное, что могла сделать Джозефина Осмонд, герцогиня Рэтленд, это от души проклясть свое идиотское решение приехать сюда под ледяным январским дождем.

С другой стороны, она просто приехала домой, ведь Хэйли — особняк герцога Рэтленда, а она — его герцогиня. Хозяйка этого места. Но самовнушение не сработало, потому что Джози точно знала, что титул не давал ей прав. Она тут была просто нежеланной гостье.

Дождь вперемешку со снегом усилился, грозя поглотить ее с головой. Джози смотрела на массивную дверь, обдумывая следующий шаг. На дворе глубокая ночь, и слуги наверняка уже спят, но у нее не выбора — придется кого-то разбудить. Снаружи оставаться опасно. На таком холоде недалеко и умереть до наступления утра.

Она приложила руку к животу. Оставаться снаружи нельзя, потому что умрет не только она. Они оба умрут.

Вспышка боли пронзила ее тело, но быстро утихла, и Джози, затаив дыхание, схватилась за кованный кнокер. Стук прозвучал так зловеще, что ее накрыла волна беспокойства. А если никто не ответит? Что, если она проделала этот путь только для того, чтобы приехать в пустой дом?

Но беспокойство оказалось напрасными. Дверь открыл молодой лакей в надетой наспех черной ливрее и с красными глазами, которые озарились любопытством в тот же миг, когда он увидел Джози.

Прежде, чем он успел заговорить или отгородиться от нее, Джози шагнула вперед, держась одной рукой за свой выступающий живот, а другой — за дверной косяк.

— Мне нужно увидеть…

Она не успела произнести имя мужа, потому что согнулась пополам от нового приступа боли. Что происходит?

Слуга всё понял, и его взгляд стал виноватым.

— Он… — юноша осекся и нервно вздохнул. — Его Светлость, то есть… Его нет дома.

Она кое-как подняла взгляд и нашла глаза мальчишки в тусклом свете холла.

— Вы знаете, кто я? — спросила она.

Он кивнул, отходя в сторону и давая ей пройти. Странная, теплая волна облегчения прокатилась по ней, но шок на лице лакея заставил ее содрогнуться. Мальчик смотрел на пол, и она проследила за его взглядом.

Это было не облегчение. Это была кровь.

— О, мадам… — начал мальчишка, но остальные его слова ускользнули от нее.

Джози качнулась, потянувшись к лакею, которому очень не повезло с его должностью в этот вечер. Он взял ее за руку, и его лицо исказилось чувством вины и неловкости.

— Его Светлость здесь, — прошептал он. — Он… Он наверху.

Что ж, отлично. Ее муж здесь, достаточно сильный, чтобы при желании подчинить себе солнце. Она бы испытала триумф, если бы не боль. И, возможно, она бы смогла почувствовать счастье, если бы не страх. Часть ее сознания отказывалась в это верить, но другая, куда более разумная часть, прекрасно понимала, к чему всё идет. И что произойдет в ближайшие часы.

— Убирайся, — услышала она слова в своей голове. Его слова, жестокие и холодные, брошенные ей месяцами ранее.

Она будто наяву видела его ледяной взгляд, который ненавидела всем сердцем. И который любила. Ей так хотелось, чтобы Нэд всегда смотрел на нее другим взглядом — тем самым, что изучал ее в день их первой встречи. Затуманенный от страсти, будто от хорошей выпивки. Горячий, как солнце.

Острая и пронзительная боль вернула ее в настоящее, напоминая о том, что что-то внутри нее сломалось и идет ужасно неправильно. Она вскрикнула, мертвой хваткой вцепившись в руку лакея.