– Куда собралась? – Вова стоит в дверях. Его жесткий голос не предвещает ничего хорошего. Чувствую спиной его негатив, сочащийся в мою сторону. Медленно разворачиваюсь к нему лицом, чтобы с гордо вскинутым подбородком и уверенным взглядом, посмотреть ему прямо в глаза и отразить атаку.
– Я ухожу.
Два коротких слова, но сколько же в них смысла. Я ставлю точку. Все очевидно.
Но…
На губах предателя мелькает хитрая ухмылка. Он издает звонкий смешок. Словно мои слова могли его развеселить. А мне совсем не смешно. Я еле слёзы сдерживаю.
– Лен, успокойся и убери этот чемодан. Никуда ты от меня не уйдешь.
На самоуверенный возглас Володи меня прорывает на смех. Едкий, истерический смех.
– Будешь силой удерживать? Может, привяжешь меня к батарее? – сарказм обжигает язык, но внутри все дрожит. Почему я так волнуюсь? Я ведь не боюсь мужа. Нет. Он не сможет ничего сделать. Я приняла решение и не собираюсь отступать.
– Лен, не действуй сгоряча. Неужели ты готова променять свою комфортную сытую жизнь на… Непонятно что? Долго собираешься по гостиницам скитаться? – Володя впивается в меня острым, как лезвие, взглядом, по которому так и читается, что он яро ощущает свое преимущество передо мной. – Долго ли протянешь со своей нищенской зарплатой воспитателя? – снова давит на больное засранец.
– Это тебя уже не касается, – твердо выдаю я, закусив губу изнутри. Боль помогает держаться, не расплакаться, не показать свою слабость.
– Я не буду жить с тобой после всего, что произошло. Думаю, моё место с радостью займёт твоя любовница, – делаю полшага назад, бросая взгляд на собранный чемодан, стоящий в углу.
Володя перехватывает мой взгляд. Молниеносным движением он убирает чемодан в шкаф, загораживая дверцу своим телом. Вот же… Гад!
Так, значит, решил действовать?
– Я же сказал тебе, что Милана мне не любовница, – стоит на своем предатель, явно планируя и дальше вешать лапшу мне на уши.
– Да хоть кто угодно. Ты с ней спал, и я никогда не смогу тебя за это простить! Неужели ты не понимаешь?! – крик разрывает горло, дыхание сбивается.
– Лена, если ты сейчас уйдешь, то совершишь большую ошибку, – грозно цедит Вова, сменив милость на гнев.
В его голосе появляется сталь. Черты лица заостряются, губы кривятся в оскале. Он зол. Зол, что я не подчиняюсь.
– Вова, хватит. Дай мне забрать чемодан. Не опускайся в моих глазах ещё ниже!
– А ты подумала о своём фонде?! – бросает свой главный козырь, но я и здесь уворачиваюсь от его ловкого удара в больную точку.
– Найду себе нового спонсора, – медленно протягиваю я, сузив взгляд. Тем самым моя фраза звучит очень неоднозначно.
Это выводит Вову из себя ещё сильнее. Он натужно дышит, его ноздри расширяются от тяжелого дыхания, челюсти плотно смыкаются, а глаза выдают ярость.
– Да кому ты будешь нужна?! – рявкает он грубо, и мне уже порядком надоела эта бессмысленная перепалка.
– Ладно, тогда уйду без чемодана, – бросаю с презрением, пытаясь проскочить к выходу. Но Володя хватает меня за локоть, тем самым не давая пройти.
– Лена, подумай хорошенько… – цедит сквозь плотно сжатые зубы мне на ухо. А я ничего, кроме отвращения не чувствую.
Я разочарована в человеке, которого так сильно любила долгие годы. Разочарование, горькое и липкое, обволакивает сердце.
Хуже этого чувства, кажется, ничего не может быть.
– Пусти, – с таким же наездом рычу я в ответ. Но подлец не собирается ослаблять хватку.
И я решаю пойти во все тяжкие. Чтобы отвлечь подлого мужа, заряжаю ему свободной рукой хлесткую пощечину. Ладонь горит, в груди жжет ещё сильнее. Но это срабатывает. Вова теряется, и этих секунд мне хватает, чтобы вырваться и в буквальном смысле убежать от предателя. Бегу со всех ног, прочь от него, от лжи, от боли. Слезы жгут глаза, но я не остановлюсь. Больше никогда.