– Спасибо, папа, мама, – едва сдерживая слёзы благодарности, я крепко обняла родителей. – Мы всё вернём!

– Нет, это совсем необязательно, – сказали родители, пытаясь убедить меня, что им ничего не нужно взамен. – У нас всё есть, не беспокойтесь за нас.

Этот жест поддержки стал для нас настоящим спасательным кругом тогда.

Прошло три года после той помощи, и мы смогли вернуть им долг в виде новой трёхкомнатной квартиры.

 Стас тогда не поддерживал мою инициативу, утверждая, что родители сделали подарок, но я была непреклонна и настояла на своём.

Мы продолжали жить, развиваться, подниматься всё выше и выше.

Признаться честно, тогда мне льстило, что Стас гордится мной. Кто бы отказался от того, чтобы муж смотрел на тебя как на богиню?

Его восхищённые взгляды, когда я вела переговоры с партнёрами, горящие глаза после заключения очередного выгодного контракта говорили мне гораздо больше любых слов. Я видела, как он счастлив и доволен.

Иногда мне даже казалось, что именно моя деловая хватка и умение справляться с трудными ситуациями возбуждали его больше всего остального во мне.

Часто после успешных переговоров Стас набрасывался на меня с пылкостью голодного зверя. Мы занимались любовью прямо на рабочем столе, и в порыве страсти он шептал, что ни у кого из его друзей нет такой жены, как я.

Как он шутил иногда, я была для него «комбо» набор: не истерична, практична, умна, красива, и многое другое.

А кем был он для меня…? А я его просто любила.

Эта игра, где страсть переплеталась с азартом зарабатывания денег, захватывала нас обоих. Мы погружались в неё всё глубже, и у нас не было ни малейшего желания выбраться наружу.

Квартира сменялась домом, дешёвые машины на дорогие, а я становилась всё более уверенной в себе как деловой женщине.

Всё изменилось четыре года назад, когда серьёзно заболела моя мама.

Заболевание мамы обрушилось на нас, как неожиданный удар молнии. Брат к тому моменту уже жил за границей и занимался своими делами дистанционно, поэтому вся тяжесть заботы легла на мои плечи.

Началось всё с мелочей. Мама начала забывать выключать газовую плиту, и только чудом удалось избежать трагедии. Затем она стала сидеть за столом, уставившись на еду, словно забыла, как пользоваться ложкой.

– Мам, почему ты не ешь? Может, не хочется?

– Хочется, – кивала.

– Тогда бери ложку и кушай, пока не остыло, – говорила я, не придавая особого значения её странному поведению. Мне казалось, что она просто не голодна.

– А как это сделать? – спрашивала она, вертя ложку в руках.

Её тревожный взгляд подсказал, что это не розыгрыш.

Постепенно я осознавала, что мама не шутит.

Она действительно не помнила, как правильно держать столовые приборы и для чего они предназначены. Это был тревожный сигнал, и я немедленно начала водить её по врачам.

Со временем выполнение самых простых действий становилось для неё настоящим испытанием. Оставлять маму одну я уже не могла.

Как и любой другой человек, я не хотела верить в то, что беда вошла в наш дом. Но признаков болезни было слишком много, чтобы игнорировать их.

Когда был поставлен диагноз, оставить её одну я уже боялась.

Перечитывая статьи в интернете, я узнавала симптомы: снижение умственных способностей, замедление реакций, потеря ориентации в пространстве, неспособность выполнять повседневные задачи.

Врачи не ошиблись, и теперь это стало частью моей реальности.

Прогрессирующая утрата бытовых навыков, социальная изоляция и трудности с адаптацией к повседневной жизни подтверждали их прогнозы.

Отец к этому времени уже ушёл из жизни, оставив маму одну.