— Что с мамой? Она жива? – спросила я охрипшим от боли голосом.

— Да, Леночка жива. Но у неё же слабое сердце. Ох, сколько крови тут у вас. Ужас. Надо бы и милицию вызвать.

— Потом. Сперва скорая. Спасибо, тёть Люд. Что не прошли мимо.

— Да, такой кошмар. И не слышно ничего ведь. Музыка тут у вас играла, да плюс кляпы эти. Что за звери?! Ты тоже была связана. Бедная девочка. На попей хоть воды.

Я жадно припала к чашке с живительной влагой. Очень хотелось вымыться, но было слишком больно везде.

Минут через пять приехала скорая, и нас забрали в больницу. Мамочку положили в кардиологию, а меня просто осмотрели, обработали раны и зашили разрывы. Было стыдно даже перед врачами. Первым делом я искупалась, спасибо, горячая вода в бесплатной больнице имелась. Меня оставили тут отлежаться на пару дней для контроля состояния. Тут было безопаснее, чем в нашей квартире. Вообще не представляла, как вернуться в неё после всего пережитого.

За эти дни меня даже навестил бесплатный психолог. Хотя проку от него я особо не ощутила. Пришлось также пообщаться и с полицейскими. Они допросили меня, правда ничего ценного я им сообщить не смогла, кроме габаритов и мерзкого баса насильников. Странным было лишь то, что они записывали наши мучения на камеру, будто кому-то для отчёта, хотя возможно и для себя, чтобы пересматривать потом.

Вообще не хотелось ни с кем общаться. Меня волновала лишь мама, а ей становилось всё хуже. На третий день от изнасилования мне сообщили, что она умерла. У бедной мамочки не выдержало сердце.

Я осталась одна. Кроме мамочки у меня никого на свете не было. Сперва я рыдала, потом просто молчала и пыталась смириться с этой новостью. Добрая соседка навещала меня в больнице и даже взяла на себя организацию простеньких похорон. Но таких денег у меня не было, пришлось оформить через приложение виртуальную кредитную карту и перевести тёте Люде нужную сумму.

И вот сегодня меня выписали из больницы, чтобы я успела попасть на мамины похороны. Попрощалась с ней и тупо не смогла зайти в квартиру. Тётя Люда пригласила пожить немного у неё, но я сказала, что хочу прогуляться. Так и ходила бесцельно весь день. Одинокая, замёрзшая, без денег, с кредитом, который не понятно, как погасить на мою стипендию, куда идти работать без опыта. Плюс и с абсолютным нежеланием возвращаться домой – в то жуткое место…

Даже в универ после каникул будет стыдно приходить, ведь наверняка многие будут шептаться за спиной, что я – та изнасилованная целка, у которой умерла мать. Слонялась по паркам и кафе, пытаясь понять, как и на что жить дальше.

И тут мне пришло это жуткое послание с угрозой расправы. Это стало последней каплей. Я должна была умереть вместе с мамой. Ещё тогда, когда эти мрази насиловали нас. Они забрали у меня не только последнего родного человека, но и доброе имя, честь, надежду на счастье, даже мою девственность. Стоило ли хранить её до двадцати лет, ни с кем не встречаясь, мечтая подарить свою невинность любимому мужчине, чтобы в итоге лишиться её с этими негодяями?

Мне стоило самой покончить с собой. Да, я привыкла побеждать. Но здесь была явно проигрышная партия. Защитить меня некому, жить негде, не считая квартиры, в которую и заходить-то страшно. Плюс эти угрозы. Жить, ожидая расправы. Или вечно прятаться по больницам да у добрых соседок под юбкой? Уж лучше я сама, чем снова терпеть этот ад с изнасилованием или что похуже.

Пока вспоминала всё это, не заметила, как дошла до середины моста. Села на его перила и свесила ноги с внешней стороны. Метрах в пятнадцати подо мной плескалась тёмная водная гладь. Ветер давно сдул шапку, я вцепилась в перила пальцами и пыталась настроить себя на резкий прыжок. Помолилась и попросила прощения у Бога и у мамочки за свою слабость.