— Она-то гуляла, но и он… он — не лучше.

В груди нестерпимо закололо, но я умудрилась бессловесно кивнуть.

— Поэтому, девочка моя, ты должна понимать… Такое если случается, то никогда гарантии нет…

— …что это не повторится, — прошептала я и снова кивнула.

Свекровь прервала наше короткое скорбное молчание:

— Поэтому если решишься… если всё очень серьёзно, я осуждать тебя не смогу. Моё сердце только за Егора болит. Он очень сильно к тебе привязался.

Всю оставшуюся ночь для рассвета я проревела.

Я не видела однозначного выхода. Что ни реши — везде придётся приносить жертву.

Жертву, которая виделась мне непомерной.

Утро в чужом фешенебельном офисе было одним из самых тяжёлых во всей моей жизни. Мысли путались от недосыпа. И в этих путанных мыслях я металась из стороны в сторону, не зная, что предпринять.

До тех пор, пока на моём столе не зазвонил телефон.

— Ольга Валерьевна, — проговорил уже знакомый хрипловатый баритон, к которому я пока не выработала иммунитет. — Зайдите. Мне нужно с вами поговорить.

21. Глава 21

— Входите, Ольга Валерьевна. Вам совершено не идёт мяться вот так на пороге.

Сегодня сдержанная роскошь кабинетного интерьера давила на меня особенно сильно.

Я хочу в уют своего прежнего офиса. Хочу сбежать отсюда подальше. Сбежать ото всех. И в первую очередь от себя самой, не смеющей разрубить этот Гордиев узел.

Зима постепенно вступала в свои права. В панорамные окна за спиной у Дагмарова лился сумрачный свет ненастного дня.

Столицу заносило первым в этом году снегом.

И меня будто бы вместе с ней. Я словно начинала неметь от поселившегося внутри холода.

— Присаживайтесь.

Но я дошагала до его стола и упрямо застыла, даже не глядя на кресла. В прошлый раз я едва на месте смогла усидеть под этим пристальным взглядом. Не хотела повторять свою большую ошибку. К тому же я очень надеялась, что разговор будет коротким и скоро меня отпустят восвояси.

Списав свою дерзость на недосып, упрямо качнула головой на приглашение:

— Спасибо, я постою. О чём вы хотели поговорить?

Дагмаров вздёрнул бровь. В уголках глаз собрались морщинки. Из этого я заключила, что его мой ответ удивил и позабавил.

А ещё пришла к тревожному выводу — кажется, я начинала понимать его мимику, как будто больше не нуждаясь в словах. Словно читала его по лицу. Словно он сам это мне предлагал, мол, разгадай, что я сейчас думаю.

— Надеюсь, это не вызвано катастрофическим неудобством офисной мебели.

А вот сейчас он был непроницаем — я не могла понять, шутит или серьёзно.

— Нет, — я смело встретила его пристальный взгляд, стараясь не зацикливаться на мысли, что мне нравилось смотреть на него сверху вниз. — Нет. С вашей мебелью всё в полном порядке.

— Чего не скажешь о вас.

— Что, простите?..

— Вы скверно выглядите, Ольга Валерьевна.

Я вовремя подавила инстинктивное желание дотронуться до лица и провести рукой по волосам. Господи, да я и впрямь, наверное, после бессонной ночи выгляжу как чучело.

Но ведь обидно же, что тебе такое заявляют без обиняков!

— Безнадёжно порчу своим сегодняшним видом ваш интерьер? — я пыталась скрыть обиду за не слишком изящным сарказмом.

Серый взгляд скользнул по моему лицу и фигуре:

— Я не говорил, что вы выглядите непривлекательно.

На мой изумлённый вдох он отреагировал примерно никак. Продолжал меня рассматривать и делиться своими до обидного точными наблюдениями.

— Вы очень устали. Не высыпаетесь. Возможно, я подыщу вам другой кабинет. С зоной отдыха.

Он так изощрённо издевался? Хотел поддеть?

— Спасибо, это… в этом нет необходимости. Если так вы намекаете на мой непрофессионализм…