– Кстати, он скоро придет, будет время подготовиться. Мне бы тоже хотелось послушать твои оправдания, но я на работе, - женщина проверяет показания на приборе, улыбается самой противной из всех возможных улыбок и собирается выйти, перед этим добавив, - А я ему говорила!

– Елизавета Анатольевна, - слабым голосом окликаю. Она уже выходила, но все же оглядывается, стоя в дверях, - скажите, что со мной было? С ребенком все хорошо?

– Нормально. - отвечает пренебрежительно, - Перетрудилась на чужом то мужике. - подумав добавляет, - И уровень сахара в крови упал.

На этом разворачивается и уходит.

А мне хватает сил лишь на то, чтобы повернуть голову прямо и смотреть в потолок. Руки бы оторвать тем, кто допускает подобных личностей лечить людей.

Хотя, вроде бы у нее и парочка наград даже была. Как лучшей медсестре.

У нас с ней всегда были натянутые отношения. Я всегда из кожи вон лезу, чтобы лишний раз не чихнуть в ее присутствии. А она в свою очередь из кожи вон лезет чтобы выкинуть меня из дома, подальше от своего любимого сыночки.

Наша борьба продолжалась до тех пор, пока однажды она не назвала меня бездетной пустышкой. Артур был в ярости. Ударил по кофейному столику с такой силой, что он разлетелся в щепки. Она задела весьма болезненную тему. Мы вернулись домой после страшных для нашей молодой семьи событий.

Никто не знал, что у нас уже был неудачный грустный опыт.

Мы были безумно счастливы, как и все будущие родители, пока на первом скрининге не услышали страшное. Сердечко нашего малыша не билось.

Миллион анализов, тестов, консультаций врачей так и не смогли дать нам ответ, почему, что именно произошло не так. Самый лучший акушер-гинеколог нашего региона, как сейчас помню, вывел моего супруга за дверь, что-то переговорил, после чего вернулся. Муж обнял меня за плечи, а врач весьма тихо, сочувствующим тоном объяснил, что зарождение новой жизни очень сложный процесс. И порой гены просто не соединяются как нужно. Нашей вины тут ни в коем случае нет. И мы ничего не могли исправить или как-то повлиять. Лучшее, что мы можем, это дать себе перерыв, восстановится и попробовать снова.

Я плохо помню то время, потому что провела его в слезах и каком-то подвешенном, туманном состоянии. И лишь поддержка Артура рядом меня поддержала. Я не знаю, как бы я пережила тот страшный период.

И именно в тот злополучный вечер по возвращению из больницы, свекровь умудрилась выдать просто максимум своей бестактности.

Она обеспечила меня очередной истерикой на несколько часов. Артур был зол — это мягко сказано. Он был в ярости и гневе. И все же, в тот вечер пострадал только стол.

Так почему же, учитывая тот факт, что со мной Артур всегда был нежен, заботлив и обходителен, я начинаю бояться. Бояться его прихода, его реакции, того, что он может сказать или сделать. Да, возможно, я бы решила многую часть проблем, просто попросив развод. Собственно говоря, этим я и собиралась заняться, оформить бумаги дистанционно, не общаясь с ним.

Боюсь, что не смогу решиться. Я планомерно скидывала его звонки, не читала смс. Пора перестать себя обманывать. Я все еще надеюсь, что всему этому есть какое-то оправдание. Оно должно быть. Мозг говорит одно, а сердце, будь оно неладно, надеется.

На что надеется, не ясно. Я четко видела. Это был мой муж. Со своей бывшей. Не встреть я Антона внизу, у подъезда, я бы может быть еще могла бы спихнуть ситуацию на то, что мой деверь совершенно невиданным образом оказался в нашей постели. Но нет, даже тогда, это звучало бы как полнейший бред.

Я с замиранием сердца слушаю звук шагов в коридоре. Дверь в палату медленно открывается, и я вижу мужчину, чье лицо скрывает огромный пышный букет