Лера усилием воли остановила очередное мысленное путешествие назад в прошлое к Славе, заставила себя вспомнить о необходимости жить сегодняшним днем. Всё же хорошо, что она купила билеты только на завтра, сегодня хотелось побыть одной. Много ли надо для тихого вечера наедине с собой? Ее любимый чай с ромашкой еще оставался, а вот за пончиками с вишней стоило бы сходить, пока не сильно стемнело. Натянув белый пуховик и такого же цвета шапку, Лера двинулась к выходу.

В воздухе витал аромат свободы и праздника, яркими гирляндами зазывали елки, наряженные почти на всех площадях и скверах. Настроение поднималось с каждой минутой. Завтра она будет дома, начнется подготовка к Новому году. Еще какой-то месяц назад она была уверена, что встретит его со Славой, придумывала варианты подарков. Боль сожаления волной прокатилась и исчезла.

– Терпи, – приказала Лера себе, – а ты как думала, сможешь забыть его через неделю, месяц? Нет уж, даже если кажется, что забыла, придется еше немало покататься на качелях то возвышаяь к наивному «Люблю, прощу», то опускаясь на самое дно, признавая реальные факты: «Такое не прощается».

Вот и сейчас в голову начали лезть дурацкие мысли. Эх, если бы расстались хотя бы после Нового года, праздник не был бы ничем омрачен. Перед глазами предстала идиллическая картина: квартира, которую снимал Слава, маленькая пушистая елочка, шампанское, нехитрые бутеброды и салаты, музыка. Слава обнимает ее сзади, нежно прикасается к шее, отчего начинает кружиться голова. Проводит пальцами по скулам, губам так, как умеет только он. Поворачивает к себе и начинает целовать, так нежно, что можно задохнуться. Кажется, что утонешь в этом поцелуе, поэтому надо барахтаться, цепляться, двигаться, и Лера начинает цепляться за его волосы, плечи, пропуская его язык глубже, безмолвно упрашивая соединения, а не находя ответа, незаметно начиная кусать его губы, пока Слава не начнет пожуривать:

– Оставь губы на потом.

Как оставить, если в них сейчас сосредоточен мир, как оторваться, если от них зависит твоя жизнь? Есть только один способ их оставить – дать большее, разрешить большее.

А сейчас у Леры не было даже этих губ. Что губы, она бы хотела держаться за его ладонь, просто чувствовать его рядом с собой, просто слышать голос. Пусть будет рядом, пусть не с ней, пусть она украдкой будет подглядывать за его жизнью.

Вот верно говорят, что надо бояться своих желаний – они могут исполниться. Около института, мимо которого надо было пойти, стоял Слава. Почему он не уехал, хотя, наверное, дежурство. Что ж, Лера, молодец, отлично навизуализировала себе Славу, теперь бы унести ноги отсюда, пока он ее не увидел. Но... поздно.

– Валерия, остановись, пожалуйста. Нам надо поговорить…

– Валерия? А что так, почти официально, Слав? Почему не Лера, Лерочка? Да, кстати, еще Сучка, так же ты тоже считаешь можно меня называть? «Сучка не захочет – кобель не вскочет», правильно я помню? Так вот, Сучка не хочет! Не так, с тобой Сучка не хочет, а с другими можно и подумать.

– А ну иди сюда, – один шаг и Слава оказался совсем рядом. – Ты чего такая дерзкая стала? У тебя такой ротик аппетитный, а ты материшься, это что такое? Давно хороших поцелуев не получали губы? Поэтому ротик такой злой?

Один миг, всего за один миг желанные руки притянули к себе. Слава начал целовать, если слова были хамовитые, то поцелуй был нежным, долгим, протяжным. Слова ранили, а губы залечивали, затягивали рану, уговаривали или даже о чем-то молили. Вот всегда он так, всегда катает на качелях. Делает больно и тут же ласкает, а если словами ласкает, то губами требует, врывается в рот языком и заставляет отступать. Это у него тактика такая? – не могла понять Лера и таяла, таяла, таяла. Усилием воли она отряхнула с себя сладостную негу и силой укусила его за нижнюю губу.