Смотрю в телефон - два пропущенных от Алекса. Видимо, свекровь с проповедью ему дозвонилась, вот он решил мне до конца все испортить.

Приходит сообщение “Ты где? Домой, когда вернешься, нам нужно поговорить”. Ага, ему нужно, а мне не нужно. Отключаю телефон. И иду домой... к родителям.

На пороге встречает мама, с лицом будто похоронила всех разом.

- Аленушка, ну как так? Вы же хорошо жили?

- Давай не будем плач Ярославны устраивать. Если я не к месту, я найду где переночевать, - стою у двери и не понимаю, нужно ли не разуваться.

- Что ты придумала? Мы тебе всегда рады, это твой дом, - мама уходит на кухню, слышу, как свистит в кране вода, лязгает крышка металлического чайника.

- Я пироженки принесла. А папа где?

- В магазин побежал. Я ему сказала, что вы просто поругались. Вот он пошел тебе что-нибудь вкусненькое купить, как в детстве.

Мама идет в комнату, которая была моей, теперь она - кабинет отца. Выносит домашний костюм, который я носила, когда в медицинском училась. Прям помню, как нужно было зубрить латынь, а я на ткани цветочки простым карандашом обводила. Иду переодеваться, и как будто не было этих шести лет.

Ложусь на диван, голову кладу маме на колени.

- Ален, как будете жить дальше? Ты же его любишь?

- Я пока не думала. Не знаю, люблю ли я его, или с благодарностью это чувство перепутала. Или его рыцарским поступком была удивлена. Кто теперь разберет. Один раз Алекс меня спас, кажется, я тебе не рассказывала эту историю, чтобы ты не волновалась.

“Ко мне два дня приходил один и тот же курьер, забирал заказы - кофе навынос, начал приставать. Конфликт вроде замяли. На следующее утро в шесть двадцать я отключаю сигнализацию и включаю свет в кофейне. В семь мысленно поздравляю себя с началом рабочего дня, и вешаю табличку “Открыто”. И вот первый гость - этот курьер.

- Ваш заказ скоро будет готов, - веду себя максимально отстраненно, в разговор с не вступаю.

- Я хочу извиниться за вчерашнее, не знаю, что на меня нашло, - вытаскивает из кармана конфету.

Ставлю стаканы на стойку, холодная рука хватает меня за запястье.

- А может мы все-таки сходим на свидание?

- А чем у нас сейчас не свидание? Руку уберите! - резко дергаюсь, его рука рикошетит и попадает в стройную стопку бумажных стаканчиков. Они катятся по столешнице, глухо падают на пол. Следующей летит банка с ложками - звонко, с грохотом.

Я не думаю о своей безопасности, только бы до чашек не добрался.

Чайная и кофейная пары стоят недешево, чтобы ими можно было вот так, разбрасываться. Да, в подсобке у меня всегда есть короб с заменой, но какого хрена!

Взгляд падает на кофемашину. На часах семь-ноль-шесть.

Как только шестерка на часах сменилась семеркой, на пороге появился Брюзга, то есть Алекс.

- У вас здесь все нормально? - на лице у Алекса удивление.

- Да. Молодой человек сейчас забирает свой кофе и выходит отсюда навсегда, или я вызову наряд.

- А не шел бы ты мимо? Мы взрослые, сами разберемся. Видите, какие у нас горячие отношения, - курьер перекрывает подход к барной стойке.

- Мне кажется, что вы неприятны девушке, - Алекс умеет быть жестким, даже от голоса становится не по себе.

- Мужик, уйди, а?

Не сказать, что началась прям драка, но потасовкой это уже назвать можно. В тот момент я переживаю и за Алекса, и за целостность кофейни, и за то, чтобы в моем заведении не было никакого криминала. Как-то ловко Алекс скрутил курьера, через минуту тот уже лежал у входной двери лицом вниз”.

- Я не могла не оценить поступок.

- Какой ужас! Ален, никогда не думала, что у тебя такая опасная работа. Может, ну ее? В универе остановишься, вспомни, как халат и чепчик тебе шел. Дочь, ты же была лучшей на курсе.