– Пойдём, – нехотя оборачиваюсь к Ольге. – Раз уж мне собственным мужем запрещено находиться в том доме, то и пялиться на него я не буду. В конце концов, в столице найдётся куда больше мест гораздо интереснее, да и людей тоже.

Приближаться к Игорю Бессонову я не планировала, и на его любовницу мне было наплевать, однако я приняла это как информацию, которой могу воспользоваться. Или нет. Это уже решать мне. В конце концов, можно же развестись и, если не стать, то хотя бы жить гораздо счастливее.

Чувствую себя до сих пор ужасно, телу требуется отдых, поэтому я прошу Ольгу оставить меня и берусь за телефон.

Пролистываю свою жизнь в фотографиях, захожу в соц.сети и поисковики, изучая там информацию. Ничего особенного. Только в общих чертах. Однако, это вовсе неудивительно, если учесть полный запрет на распространение личной информации в целях безопасности папы, а также социальный статус моего мужа.

Сколько проходит времени понимаю только тогда, когда на улице становится темно, а в животе урчит от голода.

Открываю шкаф, и вот она – первая интересная находка! На плечиках в прозрачном футляре висит моё свадебное платье из премиального кружева, с длинным рукавом, нотками винтажности и жемчужными пуговицами.

Смотрю на него и испытываю странные ощущения. Можно сказать, жуткие.

А сердце у меня слабое. И озноб прокатывается по спине туда-сюда. Холодно.

Быстро натянув сверху лёгкий халатик, выхожу в гостиную, обхожу небольшой дом, выглядываю на освещённую террасу, зову Ольгу, но и там никого нет.

В итоге, прежде чем понимаю, что делаю, сую ноги в тапки, накидываю сверху безразмерную толстовку и иду в хозяйский особняк. Может, там накормят?

Оказывается, моросящий дождь, что нудно зарядил с обеда, к вечеру так и не прекратился.

Я натягиваю на голову капюшон, прячу руки в длинные рукава худи. Брр… Холодно! По ногам пробегает озноб. В жизни бы не вылезла из-под тёплого одеяла в такую погоду, но куда деваться.

При чём, сама себя загнала в такую жопу, что круче не придумаешь!

Как есть, растрёпанная и полуодетая, я через парадный вход и вхожу: с натугой толкаю тяжёлую массивную дверь, буквально вваливаюсь в чужой дом, как в свой собственный.

Просторный, хорошо освещенный вестибюль впечатляет. Я даже с минуту топчусь на месте, не решаюсь в своих мокрых тапках наступить на натёртый до безупречности, янтарного цвета мрамор.

В холле никого. Ну это пока. Наверняка дом автоматизирован и напичкан всякой техникой и охраной – сейчас сбегутся.

А пока я осматриваюсь по сторонам, поднимаю голову, – на потолке тоже есть, что оценить: две шикарных модели больших люстр. Приятный глазу классический стиль с богатым вкусом и преобладающими тёплыми медовыми оттенками.

Меня накрывают эмоции, схожие с чувствами, испытываемыми при покупке новенького автомобиля в дорогом автосалоне: оцепенение, восхищение, восторг. Непередаваемая яркая гамма ощущений – окунуться в роскошь, как в самую удобную ванную с парным молоком. Да-да, молоко и мёд. Выбираться из которой не имеется ни малейшего желания.

От разглядывания интерьера меня отвлекает совсем неделикатное покашливание: «Кхм… Хм…»

Я вздрагиваю от неожиданности, аж всё холодеет. Собрав нервишки в коробочку, оборачиваюсь, но утыкаюсь взглядом в пуговицы на форменной ливрее дворецкого, поэтому вскидываю голову вверх. Высокий, не меньше, чем на голову выше меня, одетый в строгий костюм; подозрительный, он пугает своей монументальностью и поставленным голосом:

– Добро пожаловать. Могу я чем-нибудь помочь вам?

Натаскан идеально. Видно же, сам хочет взять меня за шкирку и выставить за дверь. А потом ещё и руки отряхнуть, будто прикоснувшись к чему-то гадливому.