Интересно, что еще говорили ее карты? Все ли беды со мной случились или стоит с рассветом ждать новых? Мне страшно засыпать. Хочу, чтобы все плохое произошло сегодня. Я не вынесу больше, Великие драконы. Что еще вы мне уготовили?

И могла ли я спастись, оставшись дома? С матушкой и папенькой? Могла ли одна ночь меня уберечь, или все было предрешено? Никто не даст мне ответа. Только жизнь все расставит по своим местам, но так страшно снова закрывать глаза. Сейчас мне одиноко, а что будет поутру?

Что будет, когда я все осознаю? Сейчас не верю, что это конец. Не верю, что все вот так завершилось, даже не начавшись. Хочется верить, что это испытание. Но ребенка нет, лекарь его не видит. Малыша мне никто не вернет. Смысла жизни больше нет.

Даже академия, в которую так мечтала поступить, кажется блеклой тенью, тем, что не греет больше душу. Мне бы забыться, стать песчинкой, без чувств, без памяти. Не представляю, как жить дальше с ношей утраты… по собственной глупости.

Нужно было биться, сопротивляться. Не знаю, что делать, но я должна была не пить это зелье. Чувствовала ведь беду и все равно позволила.

– Не могу так больше, – встаю с постели.

Холодно. Накидываю на плечи теплый палантин и выхожу из комнаты. Брожу по дому, как неприкаянная душа. Везде тишина, все спят. В комнатах темно. Лишь в каминном зале слышен треск поленьев. Иду туда. Тепло. Хочу почувствовать себя живой. Хоть немного.

Прохожу внутрь комнаты и подхожу ближе к огню. Выставляю руки вперед, надеясь согреться. Пламя жаркое, но все тело сотрясает дрожь. Мне никак не согреться. Я словно умираю, или умирает часть меня. Не знаю. Все это странно.

– Леди Илиана, – за спиной раздается мужской голос, и я испуганно поворачиваюсь.

– Мистер Джонос? Вы меня напугали, – в свете пламени узнаю лекаря, устроившегося в кресле.

– Простите, не хотел напугать. Решил остаться до утра у вас, чтобы проверить вас, да и ливень переждать, – устало потирая переносицу, отвечает мужчина.

Он явно успел задремать, а тут я.

– У меня метка почти исчезла, – не знаю почему сказала ему, само вырвалось.

Наверное, хочется хоть с кем-то разделить свое горе. Совсем с ума сошла уже. Кто знает, не в сговоре ли он с любовницей? Никто. А я ему такое рассказываю. Но слова сказаны. Мне остается сожалеть об этом. Обнимаю себя руками и вновь поворачиваюсь к пламени.

– Метка. Потерянный ребенок. А вам не холодно, леди Илиана? Не кажется, словно сама смерть взяла в свои объятия и не отпускает?

Прислушиваюсь к себе. Возможно, он и прав. Мне все холоднее и холоднее, несмотря на открытый огонь. Киваю ему, боясь услышать ответ.

– Этого не может быть. Такое зелье мог изготовить только один маг, и его уже нет в живых! – восклицает мужчина, вскакивая с кресла.

– Какое? Я умираю?

Смотрю на лекаря во все глаза. Ужас пробирает до костей. Все тело буквально немеет, ничего не чувствую, кроме страха. Почему он медлит? Почему хмурит брови? Еще и пламя камина. Оно рисует на его лице уродливые тени, делая его вид еще более зловещим.

Кутаюсь в палантин сильнее, не греет. Пауза затягивается.

– Не молчите! Что меня ждет? – срываюсь в истерике.

Я уже умирала. Это страшно. Очень страшно. Я не хочу снова погибнуть, когда не можешь дышать, все меркнет, и ты ничего не можешь с этим поделать.

– Нет, вы не умираете. Что вы, – протягивает руки, желая обнять, но я отступаю на шаг.

Не хочу, чтобы он ко мне прикасался. Мне сейчас противны любые прикосновения. Не знаю почему, но кажется, если ко мне прикоснуться, я сгорю.

– Тогда что со мной? К чему были ваши вопросы? – смотрю на него с подозрением.