Мысленно на повторе твержу сам себе, что всё будет хорошо, потому что думать о другом исходе не могу и не хочу. Не так, не сейчас, и только не она. Проклинаю себя за свои грёбаные принципы и установки, которые год назад остановили меня от дальнейших шагов борьбы за любимую женщину.

Нельзя было сдаваться, даже после их первой близости. Как дебил тогда сделал выводы и отступил в сторону. Что называется, — сам придумал, сам обиделся. Нас тянуло друг к другу, но Богдан оказался более напористым и даже наглым.

Только вот хорошим мужем он так и не стал. До сих пор подозреваю, что Лера для него была лишь очередным трофеем и способом щёлкнуть мне по носу. А ведь было за что, хотя та история давно забылась, и я не считал себя виновным в том, что девушка предпочла меня, а не его.

* * *

Несколько часов ожидания превратились в вечность, а мы с Богданом не перекинулись даже словом. Только злыми взглядами…

Леру оперировали долго, но ни он, ни я из больницы не уехали, терпеливо ожидая хоть каких-либо новостей. От усталости и напряжения заметно трясло, а голова раскалывалась, и судя по растрёпанному и раздавленному виду Богдана, чувствовал он себя не лучше. Когда же в холл, где мы сидели, спустился не менее измученный доктор, мы синхронно шагнули навстречу.

— Как Лера? — тоже выпалили в унисон и, переглянувшись, оскалились, как два цепных пса.

— Кем вы ей приходитесь? — устало вздохнул мужчина и, сняв медицинскую маску и шапочку, окинул нас пронизывающим взглядом.

— Муж…

— Адвокат…

— Ну, что же, муж и адвокат, — криво усмехнулся доктор и, опустив взгляд, вздохнул: — Порадовать мне вас пока нечем, но мы сделали все, что от нас зависело…