И поцелуй, – шепчет внутренний голос.

Поцелуй определённо пробудил давно дремавшие желания. Лёгкое возбуждение, которое почувствовала, было иным.

Новизна, – пытаюсь убедить себя. – Кого ты знала? Только Романа. С другими будет также. Новизна, – повторяю настойчиво.

Рома тем временем продолжает что-то вещать. Я улавливаю лишь половину.

– Ты видишь, я здесь, я с тобой, мне больше никто не нужен, Рузанна.

Делаю глубокий вдох, пора заканчивать эту недобрую комедию.

– Роман Романович, – перебиваю, – когда придумаете что-то новенькое, расскажите. Пока прошу вас собрать свои вещи и покинуть мою жилплощадь. Это же моя квартира. Сдай ключи и на выход. Я найму специально обученных людей, они соберут твои вещи и доставят по адресу, который скажешь. Или… может к Ане сразу везти? – усмехаюсь.

– Я никуда не уйду, Руза.

Насупившийся разобидевшейся Рома смотрит на меня.

– Хо-ро-шо, – разделяя слоги через несколько секунд киваю, – тогда я уйду. Находиться рядом с тобой выше моих сил. Я сваливаю.

Хочу пройти мимо него, но Рома удерживает и возвращает обратно к столешнице, в которую упираюсь поясницей.

– Ладно… ладно… не надо, я уйду, – нехотя соглашается. – Но разговор не окончен. И вообще я имею такое же, как и ты, право находиться в этой квартире.

– Это подарок папы.

– Мы уже были в браке, когда он оформлял её на тебя.

Прищурившись, окидываю пока ещё мужа презрительным взглядом. Тот стоит, распрямив плечи, ему даже не стыдно за свои слова.

– Рома, а ты оказывается гад мелочный. Даже не подозревала.

– Да ты, Руза, о многом не подозревала, – крайней таинственно выдаёт и уходит.

Можно, конечно, его остановить, и сказать: а ну давай подробнее, но я так измотана и хочется побыстрее остаться одной, поэтому не сопротивляюсь.

А остальное… остальное выясним.

«Я… я решил, что останусь с тобой. Мне никто больше не нужен, только ты», – почему-то эта фраза без конца крутится в голове.

– Облагодетельствовал! – возмущаюсь собственному отражению. – Восторг!

В ярости пришла в спальню, побросала одежду Ромы из шкафа на кровать, теперь пытаюсь вытащить двадцатилитровый чемодан из-под груды вещей в кладовке.

Давно мы вдвоём на отдых не ездили. Первое время ещё летали на море, а вот уже как года два в отпуск отправляться предпочитаем отдельно. Иногда выезжаем за город на выходные, но не больше.

Выезжали, – поправляет внутренний голос. – Выезжали.

Правильно, всё в прошлом.

Смотрю на груду костюмов и свитеров в навалку.

– Шмотошник, куда тебе столько? – возмущаюсь и резко дёргаю молнию на чемодане.

Собачка отлетает, попутно прищемив палец.

– Твою-то… – кладу его в рот, прикусывая травмированную кожу. – В пакеты засуну из супермаркета или нет, в мусорные…

Потом приходит мысль: а чего это я должна с вещами возиться? Вернётся и сам своё барахло приберёт.

В глубине квартиры звонит городской телефон. Большую часть времени он молчит, в наши дни аппарат практически бесполезный. Хотя в случае тотального блэкаута, когда вырубятся все вышки сотовой связи, которые, как оказывается, запитаны от электростанций, спасёт.

Иду обратно в холл. Квартира эта, что не говори, шикарная. Небольшой коридор раскрывается просторной прихожей, из которой вход в гостиную и на кухню, с противоположной стороны – ещё один коридор, по которому расположены три спальни и два сан узла. Из кухни выход на террасу, в гостиной – балкон.

Квартира покупалась с прицелом на большую семью, но в итоге по ста восьмидесяти метрам, словно призраки, все эти годы бродили лишь мы с Романом. Комнаты, где предполагались детские, давно стали гостевыми.

– Алло? – снимаю трубку.