И вот теперь меня пугает отец.

7. Глава 6

Кажется, пробки немного рассосались. По крайней мере двигаемся быстрее, чем до этого. Водитель ловит зелёную волну, а я панику.

«Ну, давай, давай же, возьми трубку», - говорю отцу мысленно, снова и снова набирая номер. Ну не мог же он уснуть и отключить звук? Или мог? В нашу договорённость входило, что гаджет всегда на связи, как его, так и мог. Гудки идут, значит, всё работает.

- Минут через тридцать будем? – задаю таксисту вопрос.

- Снова торопитесь? –поднимает брови. – Боюсь уже, вдруг, опять успеете.

А я боюсь, что, наоборот, могу не успеть.

В мыслях сразу всё самое страшное, что только может произойти. Отцу стало плохо с сердцем, он подавился едой, упал и ударился. Да, я паникёр ещё тот.

Когда заболевает Ланка начинаю внутренне дрожать. Головой понимаю, что это уже не в первый раз, что всё будет нормально, что организм справится, но всё равно сплю урывками всю ночь, трогая лоб: не поднялась ли температура? Прислушиваюсь к дыханию, достаточно ли оно свободное, и не могу успокоиться до тех пор, пока она не идёт на поправку. Убеждаю потом себя: вот видишь, болезнь отступила. Но как только что-то с ней не так, мои нервы снова натянуты, как струна.

В такие минуты всегда выручал Кораблёв. Говорил, чтобы я не драматизировала по пустякам. Что это вирус и организм борется. А потом обнимал, обхватывая руками, и казалось, будто я в большом тёплом коконе. Делил всё на два. Горькие моменты жизни, страхи, счастье. Сердце продолжало учащённо биться, нервничая, но приходило осознание, что не одна. Пусть семья небольшая, но мы есть друг у друга. Были. Теперь он тоже всё разделил, только иначе.

Всплывает картинка с Эдом. Это фото делала я. Он выглядит шикарно: серый свитер и голубые джинсы, пронзительный взгляд на меня через камеру. Я поймала кадр на одном из ужинов у моих родителей. Каждый раз, когда на экране возникало его лицо, невольно улыбалась. Сейчас хочется зашвырнуть телефон подальше, чтобы не видеть.

Кораблёв звонит уже в пятый раз, наверное, но слушать его не хочу. Не для того тащу ребёнка сквозь ночь, дабы выяснять отношения по телефону. О том, чтобы остаться, не могло идти и речи. Он бы никуда не ушёл, а делить с ним постель – не стану. По телу пробежало омерзение, и меня передёрнуло. Уйти спать в детскую? Не выход.

Хотелось стереть его с поля зрения, из памяти. Только разве такое возможно? Сбросила, снова набирая номер отца.

Конечно, я боюсь за него. У нас всегда были тёплые отношения. Он – примерный муж и папа, который всегда поддержит, утешит, рассудит. Знаю многих, кто рос в неполных семьях, и уже тогда понимала, как мне повезло. Подруги смотрели на него, как на героя, потому что не знали достаточно своих. Приходили ко мне, и я была уверена, что тайно они влюблены в него. Отец умел расположить.

Тьфу-тьфу, что это я он нём в прошедшем времени. Он и до сих пор знает подход к людям. Я потеряла мать недавно, была сама у края, теперь боюсь за него. Я чертовски за него боюсь!

Он не стар, но кажется, утрата подкосила его. Отец перестал так часто шутить и улыбаться, словно не для кого придумывать эти самые шутки. В Ланке души не чает, оно и понятно, единственная внучка на данный момент. Надеюсь, скоро и Вика порадует его.

Представила, как летим с папой на свадьбу, чтобы быть в этот день рядом с невестой. Цепочка ассоциаций замыкается на моём торжестве, и вот перед глазами Эдик в костюме жениха, потом в красной дурацкой шубе. Круг замкнулся, я снова думаю о нём какое-то время, и ревность острыми лезвиями режет душу на лоскуты. Теперь красный станет триггером.