— Да я в курсе. И Соня твоя сто процентов жива. Красин просто обучен так. Ему нужно все версии проверить.

— И?

— Что и?

— Вы не собирались мне об этом рассказать? — злюсь я. Но злость это хорошо. Она приводит меня в чувства.

— Ну тебе же Соня нужна, а не ее ребенок.

А я вот не уверен. Обе нужны. Обеих хочу спасти и сберечь. Дочка моей любимой женщины заслуживает любви и мира.

— Так, Ясный, давай договоримся через это пройти. Ты посмотришь, подтвердишь, что это не она и мы дальше займемся ее поисками.

Федя преподносит это чересчур легко и просто. Но ведь оба понимаем, что мне придется плохо. Особенно, если я узнаю Соню…

Весь путь до морга я почти не осознаю. Все в тумане и темноте. Не понял, как очнулся и оказался перед телом в черном непроницаемом мешке на каталке.

Я вроде крепкий мужчина, и с нервной системой у меня все в порядке. Но время замедляется, все вокруг как в замедленной съемке. Я слежу за руками судмедэксперта, медленно раскрывающими мешок.

Вначале вижу волосы. Такие же темно-каштановые со светлыми прядями, как у Сони.

Трусливо держусь за Федю. Красин тоже каким-то образом здесь оказался. Что-то говорит судмедэксперту и тот послушно кивает и расстегивает мешок до конца.

25. 24. Ян

“Я очень хочу остаться с тобой. Встречать каждый рассвет вместе. Я готова, правда готова расправить крылья и взлететь, ведь ты подарил мне настоящие чувства. Бесконечно люблю тебя”.

Закрываю глаза, вспоминая последние слова, сказанные мне Соней. Пускай на бумаге. Но я почти слышу ее нежный голос. Я так скучаю по ней… до спазма в груди, до пустоты в легких. И я не вынесу, если это она в мешке. Я боюсь до обморока смотреть перед собой.

— Тебе нужно посмотреть, Ян, — убеждает меня Вася.

Киваю, потому что говорить не могу. Не жмурюсь больше.

Смотрю на красивую девушку перед собой. Меня разрывает жалость, и я знаю, это неправильно, да, но меня отпускает тревога.

Это не Соня.

Не Соня. Нет.

Оказывается, я не дышал все это время.

— Это не она, — с уверенностью говорю.

— Уверен? — беспокоится Федя.

— Хорош тупые вопросы задавать! — взрываюсь я. — Сказал — не она, значит, не она!

Вырываюсь из их рук и стремительно иду прочь из этого страшного места. Скорее на воздух. Даже загазованный воздух Москвы куда чище, чем тот, что окружает мертвецов. Бедная девушка! Жаль, что умерла молодой, но… Я до безумия рад, что это не Соня.

— Ты как? — спрашивает меня Красин.

Матерюсь. Отборно. Сочно. Красочно. Так, что прохожие оглядываются. Мне все равно.

— Поеду к Макарскому, — принимаю я решение, от которого не очень радуются мои друзья. — Дочка у него. Он точно знает, где Соня.

— Красину рисоваться нельзя, а вот я поеду с тобой, — поддерживает меня Федя.

Вася не в восторге, но доверяет мне, видя, в каком я состоянии.

Я не могу так больше! Я не могу просыпаться без своей голубоглазой девочки. Без ее смеха и улыбки. Оказывается, я прикипел к ней, прирос намертво. И дело не в той потрясающей ночи, хотя и в ней тоже. За четыре года я привык к ее присутствию. Хотя мы и не были вместе, я знал, что она рядом. Когда мы виделись — это были самые прекрасные мгновения. Помню каждую встречу с ней.

Дядя Паша везет меня, как может, но я все равно психую, потому что попадаем в пробку. Минуты бегут. Напьюсь сегодня вечером, как черт, если так и не узнаю, где моя Соня.

Через час я уже поднимаюсь в лифте в офисе Макарского. Федя, как бесшумная тень, следует повсюду за мной. Мы не разговариваем. Савин, в отличие от Красина, умеет молчать, когда надо, и не выбешивает вопросами.

Секретарша Макарского, видя меня, даже не встает. Вжимается в свой стул и прячется за стойку. И правильно делает.