— Я отвезу тебя, Соня. Пойду с тобой. Никто тебе ничего плохого не сделает, — уговариваю ее.

— Верно. Но заберут Нику в два счета, — удрученно сообщает мне. — Не надо, Ян. Я сделаю, как ты говоришь. Выйду на прогулку и сделаю все, чтобы попасть к тебе домой. Не сегодня, так завтра. Но, пожалуйста, не усложняй. Мне и так тяжело.

Что мне надо было делать в этот момент?

Я в полном опустошении стою на крыльце и смотрю, как из моего двора выезжает машина Сони.

Заморосил мелкий дождь.

Я боюсь, что она не вернется.

18. 17. Соня

Всю дорогу до дома я почти не отдаю себе отчет в том, что я делаю.

Вот открылись ворота перед особняком Макарских. Так привычно. Буднично. Возвращение домой…

Но это не мой дом вовсе. Это тюрьма, в которой я оказалась из-за своей чудовищной ошибки и доверчивости.

По-настоящему дома я себя чувствовала только в теплых объятиях Яна, но он тоже слишком торопится.

Я никогда не забуду эту ночь и утро после нее. Каждое касание, каждый поцелуй, его улыбку… Только остановившись возле гаража, я понимаю, что плачу. Слишком много слез в последнее время. Но я знаю — впереди беда. Ее не миновать. Мое сердце рвется на части, потому что слишком высок риск больше никогда не увидеть Нику или Яна. Невозможно, чтобы дочка и любимый мужчина одновременно присутствовали в моей жизни.

Хочу оставить машину в гараже, но вижу там “Мерседес” Вадима. Задыхаюсь от паники. Представляю, какой ужас мне предстоит.

И по-хорошему, мне надо развернуться и мчаться к Яну. Или позвонить ему, пусть заберет меня отсюда. Я знаю, так будет легче для меня. И Нику со временем с его помощью я бы смогла отсудить.

Но я не могу полностью довериться мужчине. Позволить ему управлять моей жизнью. Уйти от зависимых отношений с Вадимом… куда? В зависимые к Яну?

Да и глупости думать обо всем этом! Мой ребенок там, в этом доме! Как я могу ее оставить? Она будет плакать. И Вадим способен ее обидеть. Нет!

На негнущихся ногах выхожу из машины и бреду ко входу в особняк.

— Доброе утро, София Андреевна, — приветствует меня охранник и впускает в дом.

Я рассеянно киваю головой, потому что не в состоянии вообще что-либо говорить.

Я без нижнего белья. Растрепанная, помятая. Тело ноет после любовных игр с Яном. Любой домочадец в доме поймет, чем я занималась. И где была. С кем.

Конечно, в холле меня встречает Вадим. Прислоняется плечом к перилам широкой лестницы, ведущей отсюда на второй этаж. Смотрит вызывающе. Ухмыляется.

— Нагулялась?

Я не могу двигаться. Меня сковывает оцепенением. Мне нечего сказать.

— Думала, муженька выгнали и можно развлекаться в свое удовольствие?

Он делает шаг в мою сторону.

— Вадим, давай мы просто разведемся? — прошу его. Не ожидаю этого, но голос надрывается. Меня душат невыплаканные слезы. — Ты же видишь, что не получается у нас семья.

Он как-то странно двигает плечами, словно сам с собой не согласен, но кивает в сторону двери:

— Зачем же ты тогда пришла?

— За Никой, — честно отвечаю ее.

— Ты ее не получишь. Даже не проси. Она не будет расти с матерью-шлюхой и чужим мужиком, — отрезает Вадим, испепеляя меня своим взглядом. Я ведь знала, что именно все так и будет. Почему же мне тогда так обидно и горько? — Давно тебя подозревал. Знал, что ты та еще блядь. А ты все на жалость давила. И дети те наверняка не от меня были. Хорошо, что ты их скинула. Не хватало мне оленем стать, как твой Белогорцев.

Мне хочется, правда, хочется защитить Яна. Но тяжелые слова и упреки уничтожают меня. Я не в силах ни на что. И если Вадим поднимет на меня руку, я не смогу оказать сопротивление. Я достаю из сумочки телефон.