Начинаю активно моргать, чтобы унять слёзы, но парочка всё-таки вырывается из-под век и скатывается по щекам.

Выдёргиваю салфетку из коробки и быстро высмаркиваюсь.

Вот так… надо держаться!

За ужином обстановка разряжена. Мы даже смеёмся, обсуждаем планы на лето. Сашка ходит в бассейн весь год и теперь хочет на море, тренировать навыки самостоятельного плаванья. Потом меня посвящают в детали сегодняшней съёмки: здесь можно отключиться и кивать, угукая в нужных местах.

После Глеб с Саней смотрят музыкальный конкурс по телеку. Сашка подпевает модным хитам. Глеб тоже пытается что-то изобразить, чтобы рассмешить дочь. Я тоже невольно фыркаю. А потом решаю почистить всю кухню, чтобы подольше не идти спать.

После десяти все зевают. Сашка плетётся в ванную, почистить зубы и просит папу почитать перед сном.

Прежде чем уйти из гостиной, Глеб подходит ко мне, прихватывает за талию со спины, щекочет губами шею, шепчет:

– Встретимся в спальне, Мила. Буду тебя ждать. Бросай ты эту уборку.

– Угу, – даже застываю на мгновение, но он уже уходит.

С тех пор, как узнала про измену мужа, удавалось как-то избегать близости. То он уезжал к матери, то я убегала к подруге, может, и сегодня отверчусь?

Я драю кухню до полуночи, ныряя с головой в нижние ящики, чтобы навести порядок в самых дальних уголках шкафчиков. Чищу зубы здесь же, в ванной на первом этаже. А потом, замерев у лестницы в нерешительности, поднимаюсь к дочери в спальню.

Лягу сегодня с ней. Скажу, что Сашка позвала… попросила с ней полежать. А я вырубилась и уснула.

Если пойду к Глебу… я не смогу… не смогу ответить на его ласки. А если отвечу, возненавижу себя и точно передумаю. А потом что? Молчать всю жизнь, изображать счастье и помнить про измену?

Твёрдо намереваюсь остаться у дочери, но, открыв дверь, вижу силуэт мужа. Длинные ноги не помещаются на кровати, рука заложена под голову, потому что вторую подушку у него также отжала Санька.

А ещё он не спит. Смотрит на меня. И глаза его в темноте спальни загораются странным блеском в свете ночника.

– Долго ты, – шепчет. – Я даже заснул вот.

– Ну да, – тяну, как идиотка, наблюдая за тем, как Глеб встаёт, потягивается и направляется ко мне.

– Пошли, Мил, – подталкивает в спину. – У нас кровать по любому удобнее.

– Ну да, – повторяю, позволяя себя развернуть и увести к нам в спальню.

Я долго переодеваюсь, прислушиваясь к ровному дыханию мужа надеясь, что он заснул. Развешиваю одежду в шкафу, аккуратно складываю стопку белья на кресле. Тяну время.

Но когда ложусь рядом с Глебом, он мигом закидывает на меня руку и притягивает к себе.

– Я уже заждался.

– Так спал бы… не ждал.

– Без вариантов. Я соскучился по своей жене.

Губы его мягко исследуют мою шею, и я выгибаюсь, открывая ему доступ.

Точно малахольная, – фыркает внутренний голос, – ты совершаешь большую ошибку! – в конце уже даже вопит.

Но собственное тело, казавшееся мне деревянным, превращается в мягкую глину под прикосновениями Глеба. Так всегда было, с самой первой встречи. В его руках я была горячим воском, капающим в воду и принимающим новую форму. Мне хотелось трогать его и обнимать, отдаваться с не меньшей страстью, чем та, с которой он брал меня.

Глеб мой первый и единственный.

А я у него… как выяснилось…

Едва напрягаюсь от этих мыслей, но муж перекатывает меня на спину и ложится сверху, поцелуями спускаясь ниже, и я закусываю губу и вскрикиваю от его нежности и страсти.

Ладно… мне самой нужна эта близость. Возможно, в последний раз.

Весь понедельник я ругаю себя за слабость. Не надо было поддаваться Глебу, стоило притормозить и, возможно, сказать, что мне всё известно. О его обмане. О его измене.