– Госпожа… я не жалею о том, что сделал… поэтому, пожалуйста… не меняйте ради меня своих планов… к тому же, скоро наступит ночь… ехать по темной дороге опасно… будет лучше, если мы доедем… до Виньеса.

Рауль накрывает мои дрожашие руки своей прохладной ладонью. И в этот момент меня будто прошибает заряд тока. Чувствуя холодеющую руку друга, я ощущаю как весь этот хаос в моей голове рассеивается.

Я, наконец-то все для себя решила!

– Рауль, расскажи мне как добраться до дома Ортеги!

– Но, госпожа…

– Тебе меня не переубедить, – твердо обрываю его на полуслове.

– Я знаю… – тяжело усмехается он, – Тогда, запоминайте…

***

Рауля хватило еще примерно на два часа. После этого он потерял сознание и мне пришлось перехватить вожжи.

Мне повезло с тем, что отец постоянно брал меня с собой и научил управляться с лошадьми и телегами. Это не идет ни в какое сравнение с управлением каретой-тройкой, но я рада уже тому, что мне удается держать темп, заданный Раулем. Хоть меня и накрывает дикая паника.

Дело осложняется тем, что к этому времени солнце уже зашло за горизонт и ночные сумерки сгущаются все сильнее. Пройдет еще буквально полчаса и мы будем ехать в кромешной темноте.

Настолько внимательно, насколько это возможно, я всматриваюсь в дорогу перед собой, но иногда нет-нет и кидаю быстрый взгляд на Рауля.

Он совсем плох. По его лицу стекают огромные капли пота, кожа белее снега, губы почти синие, а дыхание тяжелое, со страшным присвистом.

Каждый его вдох я ловлю с замиранием сердца. Мне упорно кажется, что следующего вдоха я уже могу не услышать.

Я изо всех сил стараюсь отгонять от себя эти навязчивые мысли, но они набрасываются на меня с удвоенной силой.

Я решаю рискнуть и подгоняю лошадей еще больше. Бедолаги тоже уже устали – я отсюда слышу их шумное прерывистое дыхание, но не могу ничего сделать. Если мы остановимся хоть на минуту, тогда все точно будет зря.

Карета ускоряется и снова до рези в глазах, вглядываюсь вдаль, стараясь не пропустить ни один изгиб дороги.

На глаза то и дело наворачиваются слезы – то ли из-за свистящего дыхания Рауля, то ли из-за напряжения. Мне хочется дать волю чувствам и разреветься, но я изо всех сил стараюсь держаться. Лишь быстро смахиваю их рукавом платья и снова смотрю вперед, крепко сжимая поводья.

Однако, в какой-то момент, после того, как я очередной раз промакиваю глаза рукавом, я замечаю что ночная темнота накрыла нас окончательно. А еще, дорога, которая мне казалось прямой, внезапно сворачивает вправо.

Перепугавшись, я дергаю вожжи в надежде успеть повернуть, но лошади истерически ржут и встают на дыбы. Карету резко разворачивает и тащит в заросли.

Я в панике кричу и натягиваю вожжи на себя, пытаясь остановить лошадей, но они продолжают нестись вперед. В какой-то момент одна подстромка лопается и жеребец справа ломится в другую сторону. Карету моментально заносит и она врезается боком в ближайшее дерево.

Удар оказывается настолько сильным, что меня вышвыривает с кучерского места и я лечу на землю. Тяжело падаю, ломая телом кусты и прикладываюсь головой об ствол.

Больно! Все тело ноет, в глазах расплывается.

Я пытаюсь сфокусировать зрение, но ничего не выходит. Я вижу лишь темное пятно кареты, завалившейся на бок и беспокойно встающих на дыбы лошадей.

Драконьи боги! Как там Рауль?! Ему же и так плохо… а еще это падение…

Хватаюсь за ствол, чтобы подняться, но тут же валюсь на землю. Меня почему-то шатает из стороны в сторону, а ноги совсем не держат. Еще и это марево в глазах.

– Рауль… – протягиваю руку в сторону кареты, но мне, естественно, никто не отвечает.