Муж молча буравит меня взглядом. С каждым мгновением его радужки темнеют все больше. Он крепко сцепляет челюсти и, кажется, готов взорваться. Но я держу себя в руках, не реагируя на его гнев и не показывая, как мне на самом деле страшно. Страшно, что вся наша жизнь в это мгновение летит под откос.

Он плюнул мне в душу. Солгал. Обманул. Хотя где-то в самом дальнем уголке сердца теплится надежда на то, что я все поняла совсем не так и он сейчас сможет меня в этом убедить.

– Ну же! Говори! Ты до завтрашнего дня в командировке! – внезапно для самой себя выкрикиваю.

– А ты должна быть в больнице! – резко заявляет он. – У тебя угроза…

Слышу щелчок двери позади себя, и внимание мужа перетягивает та, что стоит у меня за спиной. Он смотрит на нее, а не на меня. Внутри все обрывается, а глаза начинает печь. Я не могу прочитать эмоцию на его лице, но даже этого направленного в сторону другой взора хватает, чтобы я медленно умирала.

– Не меняй тему, Матвей! И посмотри на меня, в конце концов! – никогда я не разговаривала с ним с подобной интонацией. Но сейчас в моей груди пробуждается нечто такое, о существовании чего я даже не подозревала. – Что здесь делает эта женщина?

Муж вновь смотрит на меня.

– Я ее пригласил, – говорит прямо в глаза. – Понятно?

– Для чего? – задаю самый дурацкий вопрос, прекрасно понимая, чем они могли заниматься после того, как распивали вино и ели фрукты. Да и в постель обнаженной она легла не потому, что внезапно испачкалась до самых трусов.

Слышу, как эта дрянь ходит где-то сзади, и слетаю с катушек.

– Пусть она уйдет! – кричу так, как никогда в жизни. – Почему она до сих пор здесь? Это мой дом, я не хочу видеть здесь разных потаскух!

– Эй! Полегче! – раздается голос сзади. – Вообще-то, я…

– Мне плевать, кто ты!

– Дана, уйди, – наконец-то Матвей делает хоть что-то.

– Без проблем, – усмехается она и направляется к выходу.

Я стою так, будто у меня вместо позвоночника металлический прут, не дающий мне сгорбиться или сдвинуться с места. Но силы вытекают из меня с каждым новым мгновением.

Чтобы меня обойти, ей приходится проползти по стеночке. Но меня это не волнует. Пусть идет к чертям.

Брюнетка приближается к Матвею, и у меня в животе все сковывает льдом, когда я вижу их близко друг к другу. Ее – в вульгарном кожаном платье, едва прикрывающем ягодицы, и его – высокого и красивого, на которого заглядываются все женщины. Она игриво перекидывает черную копну волос через плечо и обувает алые лодочки.

Муж не смотрит на нее, только на меня.

– Увидимся, – усмехается она и выходит за порог.

Как только за ней захлопывается дверь, меня начинает бить озноб, а кожа покрывается мурашками.

– Для чего ты ее позвал? – кажется, что все силы покинули меня.

– Хочешь знать для чего? – играет желваками. – Чтобы снова почувствовать себя мужчиной, а не нянькой! – бьет словами. – Мне все это надоело, Вита. Так продолжаться не может.

– Что именно? – глаза застилают слезы.

– Я не могу больше терпеть это все и не иметь возможности спустить пар.

– Что терпеть, Матвей? Что?

– Тебя и твои капризы, – бьет словами наотмашь, вдребезги разбивая мне сердце.

– Ничего не понимаю, – чувствую, как мгновенно слабеют ноги.

Ищу опору и хватаюсь за дверной косяк.

– Ты… ты постоянно говоришь, что любишь меня. Ты…

Как такое может быть? Ведь он ни разу ни словом, ни делом не дал мне понять, что ему что-то не нравится. А теперь говорит, что устал?

– Я правда люблю тебя… – трет надбровные дуги супруг. – Но то, что происходит в последние месяцы, – это слишком.

– Что слишком? – смотрю прямо ему в глаза, стараясь увидеть там какое-то здравое объяснение.