Он поволок меня в прихожую, делая широкие шаги, а я семенила спиной вперед, спотыкаясь и еле удерживая равновесие. Говорить я не могла. Муж так сдавил горло, что я только хрипела, пытаясь произнести: «Отпусти!»

Рома волок меня, не обращая внимания на мои попытки что-то сказать, и злобно шипел:

— Что, не можешь уйти по-хорошему? Решила скандал закатить? Дура безмозглая, кухонное приложение к квартире! Да знала бы ты, как ты мне обрыдла со своими борщами и пирогами. Домохозяйка-уборщица. Да я на тебя, как на женщину давно смотреть перестал.

Он резко толкнул меня, одновременно отпустив руку и шею так, что я упала на обувную полку, сильно ударившись локтем об острый край тумбы-трюмо, а муж продолжал злобно выговаривать:

— Не захотела по-хорошему собраться и свалить, так проваливай в чем есть. Барахло твое я потом соберу, заберешь, когда скажу.

Он сердито огляделся, нашел глазами мою сумочку, схватил ее и, пошарившись, вытащил связку ключей с брелоком-зайчиком:

— Тебе они больше не понадобятся. Квартира моя, а ты тут даже не прописана. Вали, откуда явилась.

Лариса стояла, оперевшись плечом о дверной косяк спальни, и с приторной улыбочкой смотрела на меня. Когда она открыла рот, на меня полились и ее откровения:

— Знаешь, как мне надоело каждый раз выслушивать твои жалобы, что Рома тебе не разрешает работать? Что тебе нужны свои деньги? А ты даже не понимала, как своими попытками уйти из дома на работу ты его огорчала. Он для тебя все делал: снабжал тебя финансами на бытовые расходы, выделял деньги на одежду, на море даже свозил. Да многие бабы душу дьяволу бы продали, чтобы с таким мужчиной жить, а ты выделывалась… И кстати, я Ромчику передала твои слова, что ты с ним ни разу не кончала. И вообще, не знаешь, что такое оргазм… Меня он до трех оргазмов за ночь доводит…

— Заткнись, — прошептала я, — Христом богом прошу, заткнись!

Муж схватил меня за ворот пуховика и поволок к входной двери:

— Это ты заткнись, тварь фригидная, — прорычал он, — сама, как бревно бесчувственное… А меня перед другими каким-то импотентом выставляешь, который женщину удовлетворить не может. Да Лариска подо мной так стонет, когда кончает, что я сразу же по новой завожусь. Да даже целуется она так, что у меня хер колом стоит. Ты ей и в подметки не годишься, бытовуха в пуховике.

Он доволок меня до двери из тамбура и вышвырнул на лестничную площадку как ненужный хлам. Я неуклюже пробежалась и упала на пол, не сумев удержать равновесие. Из квартиры донесся заливистый смех Ларисы.

По моим щекам текли слезы. Горе, обида, злость — все смешалось в этих слезах. Я начала подниматься на ноги и тихо проговорила:

— У меня был только ты, а у нее… Набралась опыта.

— Да заткнись ты уже, — поморщился Рома, — у нас с Ларчиком полная идиллия во всех отношениях, а ты — скучная кухарка. А то, что у тебя нет оргазмов, это твоя вина. Таких, как ты, хоть толстым поленом трахай, все равно толку не будет. Достала ты меня.

Он выкатил на площадку сумку из тамбура и нажал кнопку вызова лифта. В шахте раздалось шуршание, скрежет и вскоре створки распахнулись. Я сделала шаг в сторону, не желая заходить. Мне нужно было собрать хотя бы самые необходимые вещи: нижнее белье, средства гигиены, одежду на смену… Но Рома посчитал, что я сейчас продолжу скандал, снова подскочил ко мне и, ухватив за воротник пуховика, грубо толкнул в кабину лифта. Я снова упала.

Следом влетела сумка на колесиках и грохнулась рядом. Внутри что-то печально дзынькнуло и на пол начал вытекать ароматный огуречный рассол. Потом в лицо прилетела моя сумочка. В уже закрывающиеся створки влетел пакет с мусором, и голос Ромы крикнул: