- Я отлично, а Сашка приболел, так что приехать не сможет.

Настя пожала плечами.

- Гардероб там, пошли хоть потрещим, раз есть минутка.

Она держала подарок, пока я чистила рукава пальто от мокрого, налипшего на шерсть снега. Руки стали согреваться и покалывать.

- Я сегодня на суете, так что охаживать тебя не смогу, сама найдешь к кому приткнуться?

- А Римма уже здесь?

- Ага, но она с академиком своим, дегустировать что-то изволят.

- А Савранский?

Настя устало махнула рукой:

- Будет чудом, если к вечеру явится. Я, конечно, десять раз согласовывала с ним это мероприятие, но ты же знаешь: срать и родить нельзя погодить.

По серому, измученному лицу подруги было понятно, до чего она устала. Я обняла ее покрепче и шепнула на ухо:

- Все будет хорошо.

Ох, если бы и мне так кто-то сказал… если бы я смогла поверить в такие слова…

За пять минут в холле Насте позвонили трижды. Из доставки, из больницы, кто-то из гостей. Одной рукой она держалась за меня, другой за телефон и говорила, говорила, говорила. Мы уже поднимались в зал, как вдруг нас окликнул знакомый голос.

- Де-девушки, могу составить таким красавицам компанию?

Настя бегло осмотрела Фридмана и, просчитав что-то у себя в голове, произнесла:

- Вик, я сбагрю тебя Сереже? Не обидишься?

И она кинулась в сторону кухни решать очередную проблему.

Фридман радостно улыбался до тех пор, пока не заметил подарок в моих руках:

- А надо было что-то покупать Никите? Вот дурак, я не подумал даже…

Он выглядел до того растерянным, что захотелось его утешить:

- Не беда, скажем, что это от нас двоих.

- Троих.

Я качнула головой:

- Саша не приедет, он… приболел.

Врать Сергею было неприятно, а говорить правду просто отвратительно. Ни раньше ни сейчас не могла выворачивать белье на потеху публике.

О проблемах лучше… молчать. Так меня учила мама. И кажется это был не самый лучший ее совет, и именно поэтому он крепче всего сидел в голове.

Сереже понадобилось несколько секунд, чтобы все понять. Он взял меня под локоть и повел туда, откуда доносились голоса и музыка. За этим шумом я еле услышала:

- Ну, значит приболел.

И стало ясно, что мне не поверили.

Вечер кружился в своем ритме. Я с кем-то здоровалась, что-то обсуждала, отвечала на вопросы (Господи, да о чем у меня можно спрашивать?) и даже успела потанцевать. Оба раза с мужем Риммы.

Этот интеллигентнейший человек и гений русской словесности рассказывал мне об отпуске в Европе, а я тупо пялилась на его усики. Тонкие губы беспрестанно шевелились, отчего усики то подскакивали вверх, то вставали на дыбы, как гусеница.

- И вот там мы арендовали авиасимулятор, Виктория. Занятная, скажу я вам, вещь и стоит своих денег. Какая-то тысяча и вы будто управляете собственным самолетом!

- Тысяча чего? – нить беседы безнадежно ускользала от меня.

- Евро, очевидно. В Чехии до сих пор в ходу эти бумажки, - Филипп громко рассмеялся от собственной шутки, и этот смех привлек всеобщее внимание. К счастью для меня, потому что я совсем перестала понимать, что здесь происходит.

Не хотелось ни этой компании, ни музыки, ни еды. Скорее домой, к неправому, очень грубому, но все-таки мужу.

Весь вечер я ощущала себя пьяной, хотя не смогла даже глотнуть шампанского. Просто держала бокал в руках, пока напиток в нем не нагревался, а потом отдавала обратно официанту.

Когда музыка закончилась, мы вернулись туда, где уже стояли Римма, Сергей и Настя. По лицу последней стало понятно, Савранский еще не приехал.

- Сергей, - обрадовался супруг Риммы, - вот вы человек знающий, объясните Виктории, что такое авиасимулятор. Она решительно меня не понимает.