– Даже не знаю, смеяться мне или плакать.

– Брось, родная. Это просто нелепая случайность, – он приближается и обнимает меня со спины. – Хотя, знаешь, мне даже приятно, что ты ревнуешь, – посмеивается. – Значит огонек нашей страсти не угас, а?

Он игриво щипает меня за бок, пытаясь развеселить, но я, если честно, по-прежнему в смятении. Дима вроде бы выглядит убедительным, но червячок сомнения все равно бередит душу…

Еще ведь эта красная помада на губах Ясмины! И оттенок такой… Точь-в-точь как след на Диминой рубашке. Насыщенный, с вишневым отливом. Как мне не сопоставлять эти два факта? Сначала пятна на одежде мужа, потом секретарша на его столе…

Господи! Неужели я одна из тех дур, кто отказывается замечать очевидное? Или я все же параноик, который накручивает себя по поводу и без?

По отношению к самой себе очень сложно быть объективной. Может, к психологу сходить? А то я уже с трудом различаю, где реальность, а где плод моего больного воображения.

– Дим, я вообще-то к тебе по поручению начальницы, – высвобождаюсь из его объятий и подхожу к окну.

Сейчас мне не хочется, чтобы он меня трогал. Я дезориентирована и сбита с толку. Единственное желание – поскорее оказаться наедине с самой собой и как следует все обдумать.

– Слушаю, – муж словно чувствует мое подавленное состояние и держится на расстоянии. – И что же нужно от меня Криничной?

– Чтобы ты поговорил с Диной Александровной.

– По поводу?

– По поводу формы номер девять. Твои сотрудники неправильно ее заполняют, что усложняет работу нашему отделу. Криничная просила Дину Александровну соблюдать требования аудиторов, но та стоит на своем.

– М-да, с ней всегда так, – Дима трет переносицу. – Терпеть не может под кого-то прогибаться.

– В нашей работе нужны быть гибким.

– Знаю, – вздыхает. – Ладно, я поговорю с Диной Александровной.

– Двадцать шестого числа вы сдаете отчеты. Криничная очень просила, чтобы в этот раз все было оформлено правильно.

– Я услышал.

– Хорошо. Тогда я пойду.

Устремляюсь по направлению к двери, но Дима перехватывает меня на полпути.

– Алинчик, ну ты чего какая суровая? – заглядывает мне в лицо. – Даже не поцелуешь любимого?

Так и тянет съязвить, но я сдерживаюсь. За годы семейной жизни поняла, что вспышки гнева и ядовитый сарказм – это отрава для отношений. Любой брак, в том числе и наш, держится на компромиссах. Поэтому в любви, как и на работе, нужно проявлять гибкость.

Натягиваю улыбку и позволяю Диме себя поцеловать. Правда, его язык к себе в рот не пускаю. Ограничиваюсь формальным контактом губ.

– Удачного дня, – бросаю ровно.

– До встречи дома, родная, – прилетает мне вслед.

7. Глава 7

Мимо красногубой Ясмины прохожу с гордо поднятой головой. Не удостаиваю ее ни взгляда, ни слова. Просто шагаю через приемную с выражением непоколебимого спокойствия на лице.

Правда, когда я оказываюсь в общем коридоре, моя маска благополучия стремительно слетает. Стискиваю зубы и морщусь. Так неприятно подозревать собственного мужа в интрижке с секретаршей! Чувствуешь себя шизофреником в стадии обострения. В голове звучит множество голосов. Одни обвиняют мужа, вторые оправдывают, третьи вообще советуют подправить макияж обнаглевшей девице.

– Алина Андреевна, с вами все в порядке? Вы какая-то бледная, – громыхает где-то рядом.

Поворачиваю голову и вижу, что прямо на меня, подобно барже, плывет Дина Александровна. Ее пышные телеса колышутся при ходьбе, а второй подбородок подрагивает.

– Здравствуйте, Дина Александровна, – выдавливаю улыбку. – Все в порядке. Я просто задумалась.

– О чем? – она смотрит изучающе.

– Что «о чем»? – не сразу доходит до меня.