Тут она стала вырываться, бить меня кулаками по груди. Закричала:

— Отпусти меня! Гад! Сволочь! Не прикасайся ко мне своими грязями руками! Выпусти меня, я не хочу с тобой никуда идти!

Дёргалась и извивалась так сильно, что я стал переживать, что не удержу и уроню её. А падение на бетонный пол подземного гаража могло навредить ребёнку.

— Успокойся! Не ори ты так! Тут камеры везде, не позорь ни меня, ни себя, — я отпустил её на землю, но крепко схватил за локоть.

Бегать между машин мне сейчас абсолютно не хотелось.

Зло посмотрев на меня, Саша продолжила попытки освободиться от захвата. Я усмехнулся.

Мне очень понравилась эта необъезженная сторона моей жены. Словно дикая лошадь. Я тут же почувствовал, как во мне поднимается желание обуздать её, увидеть в её глазах жажду, почувствовать её возбуждение. Лизнул её по щеке.

— Ммм, какая ты вкусная, когда злишься, — прошептал я ей на ухо. Она дёрнулась, но я прижал её к себе. — Прекрати вести себя так, словно ты свободна выбирать. Ты моя жена и принадлежишь мне. А теперь, — я погладил её по животу и почувствовал сквозь тонкую ткань, как напряглись мышцы, — теперь, когда ты носишь моего ребёнка, можешь даже и не рассчитывать сбежать от меня.

Жена сжала с силой челюсти, ноздри раздувались, лицо раскраснелось. Столько ненависти! Я честно пребывал от такого накала её эмоций в некотором удивлении.

До сих пор недоумевал оттого, что за одно мгновение вся любовь этой женщины ко мне могла превратиться в такую лютую ненависть.

Вспомнил выражение, ещё услышанное когда-то в детстве: чем сильнее любовь, тем сильнее ненависть.

Говорили, что это также работало и в другую сторону.

— Можешь ненавидеть меня столь сильно, сколько пожелаешь. Но запомни: ты ещё полюбишь меня вновь. Я тебе это гарантирую. А пока, будь добра, перестань нервничать и позаботься, чтобы мой сын был в порядке. Сейчас у тебя только одна задача — забота о моём ребёнке.

Алекса чуть отстранилась от меня, окинула презрительным взглядом:

— Ты уверен, что это будет сын?

— О да, это точно мальчик, — я прижал сильнее ладонь к её животу. — Сильный, здоровый маленький, продолжатель рода Сулеймановых, точная копия меня. А значит, красавец. Об остальном позабочусь я, его отец.

— Пусти, — тихо сказала жена.

— Отпущу, если пообещаешь, что не побежишь.

Алекса утвердительно мотнула головой. Я отпустил её руку и захлопнул дверь машины.

— И ты на сто процентов уверен, что это твой сын? — раздался насмешливый и полный злобы голос Александры за моей спиной.

Я застыл, внутри всё похолодело. Мгновенно выступил пот на лбу. Сглотнул комок, застрявший в горле и медленно развернулся.

— Что. ты. сейчас. сказала? — чеканя каждое слово, произнёс я.

18. Глава 18

Александра.

Меня просто перетряхивало, я боялась, что переломаю себе зубы — так сильно стиснула челюсть. Терпеть его поведение невозможно. Невыносимо.

И я сама не поняла, как выплюнула эти слова про ребёнка. Марат в ответ посмотрел так, будто мог убить здесь и сейчас.

А я стою, прямая как палка, с пальцами, стиснутыми в кулаки и упиваюсь до боли его гневом. Во рту неприятный металлический привкус. Прокусила щёку изнутри.

Пусть так. Лишь бы больше не плакать.

— А что? Ты спишь с другой, — продолжаю, не в силах, не в силах, не в силах остановиться, — а мне нельзя? В чём разница? Может быть, твоя любовница уже носит твоего собственного ребёнка. Так что не расстраивайся…

Он тут же оказывается рядом, хватает меня за горло. Во взгляде гром и молния, гнев и недоумение.

Какое лицемерие… То, что он спит с другой — нормально. Но не дай боже, если тем же самым будет заниматься его жена.