Было ли это ложью уже тогда?

Не уверена, что хочу знать. Едва не умираю, пока не оказываюсь на улице. Воздух нельзя назвать свежим, но ветер в лицо бодрит. Сажусь в свою машину и заминаюсь, устраиваясь на сидении. Пальцами добела сдавливаю руль. Поехать домой, собрать вещи?

А если Марат успеет застать меня там? Не знаю, будет ли пытаться удержать, будет ли оправдываться, но если бы хотел, уже бы догнал меня.

В любом случае мне не хочется его видеть. Не сейчас. Не так.

Сейчас я способна только на слёзы.

Может быть, и хорошо, что никакого ребёнка нет. Бог уберёг… И всё равно ком стоит в горле, сначала слова врача, затем измена и странная схожесть любовницы со мной. Бред, какой же всё это бред...

В конце концов я решаю поехать к матери. Она ближе всего. И пусть отношения с ней у нас не самые тёплые, мне хочется просто упасть и плакать. А сделать это можно только дома. Смущать друзей не хочется. Да и не осталось как-то никого действительно близкого. Со всеми подругами стали видеться редко, у всех сменился круг общения и интересы после института.

Вздыхаю. А затем удивлённо распахиваю глаза и прикрываю рот ладошкой. Мутит, едва не вырвало прямо в машине.

Наверное, от нервов…

Всю дорогу сдерживаюсь.

Сдерживаюсь, чтобы не стошнило.

Сдерживаюсь, чтобы не лить слёзы.

Сдерживаюсь, чтобы не закричать.

Весь мир сжался в один слезливый ком боли, в одно огромное предательство.

Спустя двадцать минут я выхожу из машины, не захлопывая дверцу. Когда понимаю это, требуется много сил, чтобы вернуться и сделать всё как надо. Едва не грохаюсь в обморок, но справляюсь. У мамы двухкомнатная квартира на пятом этаже. Лифта нет, так что я с трудом поднимаюсь по лестнице.

— Саша? — удивляется мама, открыв дверь. Я по инерции ещё несколько мгновений вдавливаю палец в звонок. — Что ты так плохо выглядишь? Что случилось?

Полноватая женщина с короткой причёской. Волосы отливают красным, глаза голубые и как всегда какие-то холодные. Мама хорошо выглядит, с тех пор как я вышла замуж, у неё появились деньги на то, чтобы ухаживать за собой. Гладкая кожа, мало морщин для её возраста, татуаж бровей, подкаченные губы, дорогой маникюр.

Я же совсем забегалась по больницам в последние месяцы и не помню, когда в последний раз была в салоне красоты.

За что даже стала получать долю осуждения от неё.

Да, она из тех, кто любит критиковать своих дочерей. В моём случае одну из дочерей. Меня.

— Я хочу в свою комнату. Там свободно?

Шаткой походкой прохожу в прихожую, снимаю обувь.

— Ну да.

Она окидывает меня недовольным взглядом.

— Чего случилось-то? Так и будешь молчать, Саш?

— Мне нехорошо… Хочу полежать.

— А что, может, Марату-то позвонить? — всплёскивает она руками.

Даже его имя отзывается во мне болью.

— Не звони ни в коем случае. И если он сам позвонит — не говори, что я здесь. Не хочу его видеть.

— Это как? Как не хочешь, дочь?

Она вцепляется в моё плечо, я отталкиваю её и всё-таки срываюсь в туалет. Дальше тянутся не слишком приятные пять минут в моей жизни.

— Ты беременна что ли? Поздравлять? — мать занимает место под дверью и ждёт ответа, хотя я всё ещё стою на коленях над унитазом.

— Нет. Врач сказал, что нет…

— Тьфу ты! — она некоторое время молчит. — Так и что не так, Саш? Что ты пришла вообще?

— Просто оставь меня в покое, — я выхожу и смотрю ей прямо в глаза. — Я тебе всегда помогала, и ты, пожалуйста, сейчас будь на моей стороне. И просто не трогай меня. Потом обязательно поговорим.

Она замолкает, явно удивлённая моей просьбой.

Я пользуюсь моментом и добираюсь до комнаты, где провела большую часть детства и юности. Думала, буду реветь во всё горло, но на это не хватает сил. Слёзы текут, я просто сверлю взглядом потолок и жду, когда станет немного легче. Когда я смогу уснуть.