Гонимая этими мыслями, я выскочила из квартиры, снова спускаясь к парковке, мне жизненно необходимо было сейчас увидеть мужа.

А дальше все было почти по канонам мыльной мелодрамы, проигнорировав крики секретаря, влетела в кабинет Игоря, тут же остановившись как вкопанная, ноги едва не подкосились. Потому что мой муж, у меня на глазах целовал мою подругу, жадно сжимая в своих руках и скользя ладонями по ее телу. Всхлип застрял в горле, а слезы брызнули из глаз.

– Что ты тут делаешь? – резко спросил Игорь, оторвавшись от Маринки и повернувшись в мою сторону.

– Только этот вопрос тебя интересует? Как ты мог? – снова всхлип и слезы сильнее по щекам горячими ручейками.

– Мог что? Гульнуть от фригидной клуши жены? – и он рассмеялся, а следом за ним Малиновская, которая нагло расселась в его кресле, вызывающе закинув ногу на ногу. Его смех ощущался словно пощечина. Грудную клетку сдавило, словно стальным обручем.

– Анют, езжай домой, готовь борщ, милая, – произнесла, насмехаясь, Маринка. – Ты же видишь, тебя здесь не ждали.

– Я считала тебя подругой, – произнесла тихо, сглатывая вставший в горле ком.

– Ты первого встречного готова считать своим другом, – и она заливисто рассмеялась.

– Я подам на развод, – произнесла, все еще в неверии смотря на мужа, который скрестив руки на груди, оперся о край своего стола и безразлично смотрел на меня.

– Подавай и останешься с голой задницей. По брачному контракту ты получаешь только то, с чем вступила в брак, а это, насколько я помню два чемодана старых поношенных тряпок, вот их и можешь забрать. Хотя знаешь, я буду щедрым. Можешь забрать все шмотье, что я тебе купил, считай это мой подарок и благодарность за вымытые полы и приготовленную еду.