Когда я вошла в кафе, Светка уже ждала меня за столиком.

– Привет, дорогая! Ты отлично выглядишь, – она улыбнулась и, приподнявшись со своего места, невесомо прижалась губами к моей щеке.

– Полностью и безоговорочно взаимно, – улыбнувшись, произнесла я, опускаясь на стул.

Мы разговаривали обо всем подряд, с Якушевой так было всегда, мы могли часами трещать как две сороки, обсуждая все – от всемирных новостей до цен на продукты. Книги, концерты, сплетни, анекдоты – все шло в ход. Но в этот раз я отчего-то ощущала между нами какое-то непривычное напряжение, оно будто витало в воздухе, висело тяжелой гирей, давило.

– Свет, я, может, ошибаюсь, но и не спросить не могу. У меня такое чувство, что тебя что-то тяготит. Что случилось?

Якушева, сделав глоток кофе из своей чашки, отвела взгляд к окну, а потом перевела его на меня, тяжело вздохнув.

– Я честно не хотела говорить, Ань, не хочу быть гонцом с плохими вестями. И вообще, это не мое дело. Но и не сказать не могу. Вот, – и Светка. Протянула мне свой телефон, на экране, которого было фото. Фото Игоря и Маринки, на котором они целовались и это был далеко не дружеский поцелуй, случайно запечатленный и выглядевший двусмысленно. Вот совсем не он.

И мир дрогнул. Первые камни моих воздушных замков полетели вниз, безжалостно и необратимо. Ударяя по мне, не щадя и не жалея. Что чувствует человек, которого заживо бросают в помещение, где минус триста градусов Цельсия, сейчас я чувствовала примерно тоже. Пальцы, державшие телефон Светы, задрожали, и я положила его на стол, боясь уронить и одновременно ощущая, будто исходящую от него опасность. Опасность для моего счастья, для моего брака. Мозг отказывался верить, но взгляд впивался в изображение, и, казалось, выжигали его в моем сознании.

– Я во вторник обедала в кафе со Степановой и увидела. Мы в углу сидели, неприметно. Сфотографировала так, чтобы они не заметили. Знала, что ты добрая душа, просто словам не поверишь, – будто испытывая чувство вины, тихо произнесла Якушева. Но ее вины тут не было.

Внутренности стянуло, до боли, в груди жгло от желания взвыть, а горло перехватил спазм.

– Ань, – позвала Якушева, и я, наконец, оторвав взгляд от телефона, обратила на нее внимание. Прочистив горло

– Нормально все, Свет. Спасибо, что сказала.

– Ты же знаешь, что если тебе какая помощь нужна будет, то ты можешь всегда ко мне обратиться. Я помогу, чем смогу.

– Конечно. Свет, у меня что-то голова разболелась, я, наверное, домой поеду, – это звучало откровенной нелепостью, но сейчас мне было все равно. Хотелось остаться в одиночестве. Подальше от людей, и от этого кафе, которое, наверное, теперь будет всегда ассоциироваться у меня с плохими вестями.

– Может, тебе лучше такси вызвать? Давай, я вызову машину. Не садись в таком состоянии за руль. Ты бледная вся, руки дрожат.

– Все хорошо, Свет, – талдычила я как заведенная. – Все хорошо. Я поеду, – сжав похолодевшими руками ремешок сумки и прихватив пальто, я вышла из-за стола и направилась на выход. Не замечая ни людей вокруг, ни предметов. Я была будто оглушенная, ничего не видела и не слышала, выезжая с парковки, лишь в последний момент заметила машину, которая двигалась по полосе и под громкий сигнал разозленного водителя, остановилась, пропуская его. Шумно выдохнула, пытаясь взять себя в руки, и еще сильней сжала пальцами руль.

Не помню, как доехала домой, не помню, как поднималась в квартиру. Просто в какой-то момент я обнаружила себя в коридоре сидящей на пуфе, все так же сжимая ремешок сумочки, пальто не на мне не было, оно, видимо, и вовсе было оставлено в машине. Сознание все еще не могло смириться с реальностью, не могло до конца поверить, оно билось будто в припадке, сжигая нейронные связи, калеча разум. Это все какой-то обман. Этого не могло произойти со мной. Я всегда все делала правильно, я делала все, чтобы быть хорошей женой. Это какой-то розыгрыш. Мне надо срочно поговорить с Игорем. Я уверена, что он просто рассмеется и скажет, что все это чья-то нелепая шутка, жалкая и завистливая. Что это фотошоп или нейросеть, что это все неправда. Маринка – моя подруга, она не могла так поступить, я знаю ее столько лет, она бы не посмела, даже если бы мой муж сам ей предложил.