Когда раздается звон и на совокупляющуюся парочку дождем сыплются осколки, Ланка в ужасе кричит и закрывает лицо, а муж вскакивает с нее. Спрыгивает на пол, прямо на острое крошево из стекол.

Я даже вижу кровь из ран на ногах.

Я вижу все и вижу слишком отчетливо.

Замечаю каждую деталь.

Мое зрение обострилось. Как и слух, и другие органы чувств.

Я наблюдаю за всем будто в режиме замедленной съемки. Словно кто-то поставил мир на паузу.

- Арина?! - в шоке произносит муж, только сейчас обнаруживший меня за своей спиной.

Поворачиваюсь к нему, с трудом отведя взгляд от сестры и ее слегка покоцанной осколками кожи на плечах и предплечьях - остальное ее тело прикрывал собой муженек.

Никогда не замечала за собой кровожадности, но ловлю себя на остром приступе жалости, что физиономия ее не пострадала, и что меня увлекает и завораживает то, как стекают по загорелой коже тонкие струйки алой крови. Может, я немножко вампир?..

Но, когда мои глаза встречаются с глазами Рязанцева, я смаргиваю наваждение.

Режим во мне переключается.

- Да, любимый, - мурлычу издевательски. - Прошу прощения, что помешала. Мне было немного обидно, что вы не заметили меня. Теперь я удовлетворена и уже ухожу. Можете продолжать.

Делаю приглашающее движение рукой в сторону кровати.

- Ты, что, следила за нами? Подсматривала?! - ощупывая лицо, взвивается Ланка, даже не пытаясь прикрыть наготу.

Она и в общественной бане, куда мы ходили в детстве из-за отключения горячей воды, никогда не стеснялась… Я даже завидовала немного - думала, у нее это от внутренней уверенности в себе, а это, оказывается, от врожденной распущенности.

И еще, меня не отпускает странное ощущение, что Ланке будто нравится возникшая ситуация. Она словно наслаждается ею. Как если бы она сама ее срежиссировала и теперь упивается результатом.

Это я сошла с ума или она?..

Наверное, я. Потому что Лана точно не могла знать, что я буду у нее дома. Я не говорила этого никому, даже Вадиму.

Ну, конечно, не говорила! Иначе он бы сюда не пришел.

Но я, реально, вижу искры удовлетворения в ее глазах.

В отличие от Рязанцева, лицо которого пылает, и он уже впопыхах натянул на себя штаны.

- Арина, пожалуйста, давай поговорим. Я все объясню, - тараторит, запинаясь.

- В другой раз, - растягиваю губы в демонической улыбке. - Невежливо отвлекаться на разговор со мной, когда ты не совсем закончил с ней.

Брезгливо тычу пальцем в сторону распластанной на любовном ложе сестры и, гордо задрав голову, уверенно шагаю к выходу.

- Арина! Подожди! - бежит за мной Рязанцев, оставляя кровавые следы на светлом кремовом ламинате.

Цвет полового покрытия напоминает мне о свежеиспеченном - с большой любовью - торте, и я, резко сменив траекторию, сворачиваю на кухню.

Достав свое творение из холодильника, возвращаюсь в спальню и отточенным движением пуляю еще не схватившийся торт в сестру.

С любовью!

Домашний "Эстерхази" шмякается аккурат на ее обнаженную, обмякшую, стекшую в подмышки, грудь, разбрызгивая на лицо, живот и руки куски мягкого дакуаза и ошметки крема, и, сплюснувшись, съезжает набок.

"В девятку!" злорадно думаю я.

- Приятного аппетита, - перевожу взгляд с одного на другую.

Вадим смотрит на все это молча, лишь еще больше ширя от удивления и шока глаза. Жалко, торт был только один и ему не досталось.

- Ты что натворила? Ты охренела, дрянь?! - визжит измазанная с ног до головы в заварном креме Ланка.

- Правильнее будет сказать "спасибо, сестренка". Эротичное слизывание торта друг с друга внесет разнообразие в ваши сексуальные игрища. Уверена, вы так никогда раньше не делали.