– Я отомщу им за тебя, и ты сможешь спать спокойно! – говорю вслух, отпечатывая это как клятву. – За нашу семью, папа!

Уже вчера спасатели прочёсывали берег. Егор сказал, что видел их катер, людей мелькающих в округе. К нему не приходили, поэтому могут явиться сегодня. Мой муженёк быстро среагировал. Интересно, он хоть попытался убедиться, что я утонула? Спускался проверить? Скорее всего, просто уверен, что я погибла. Он ведь не мог допустить промашку! Всегда считал, что всё делает идеально, и на этой почве у нас временами случались ссоры, но несерьёзные, пустяковые я бы сказала.

Тело покрывается мурашками.

Вдоль позвоночника скользит холодок.

Я вспоминаю, как любила этого человека.

Всегда заступалась за него перед отцом.

Я старалась сделать всё, чтобы Кирилл оставался доволен мною, но чего-то ему всё равно не хватило. Даже если женился на мне по расчёту, то почему решил изменить всё? Действительно так сильно любит Марьяну? А я уверена, что он никого не любит. Никогда не любил. Только себя, именно поэтому сейчас движется к исполнению мечты стать богатым и ни от кого не зависеть. Как только получит наследство, я не удивлюсь, что поспешит избавиться от любовницы, с которой проворачивал грязные дела.

Егор уже уехал.

Прохожусь по кухне, выглядываю в окно и так хочу выйти на улицу, но понимаю, что нельзя. Это слишком опасно. Какое-то время Кирилл должен считать меня мёртвой.

Рука ноет из-за того, что приходится опираться на палку-выручалку. Без неё ходить было бы тяжелее. Хоть нога и побаливает, а лежать целый день на кровати я не могу.

Опираясь на одну ногу, перемываю всю посуду, навожу порядок на кухне, хоть Егор сказал, что сделает всё сам, как только вернётся. Чувствую себя обязанной и хочу как-то отплатить должок.

Слышу голоса, доносящиеся снаружи, вздрагиваю и стараюсь спрятаться, чтобы меня не увидели в окно.

Сердце бешено колотится, а я прислоняюсь к деревянной стене спиной и стараюсь дышать глубже. Убедившись, что меня никто не увидит, ухожу в комнату. Хоть на ногу наступать больно, но я спешу, как только могу.

В дверь тихонько стучат, а через несколько мгновений тарабанят.

Мне кажется, что её пытаются вскрыть, и я покрываюсь испариной пота.

Телефона, чтобы позвонить Егору, у меня нет. Да и чем он поможет? Он сейчас далеко отсюда. Поджимаю губы и нервно поглядываю в сторону коридора.

Кажется, дёргать дверную ручку перестали. Как и стучаться. Надеюсь, что всё обойдётся. Немного расслабляюсь, дохожу до кровати и присаживаюсь.

Повреждение ноги так сильно тормозит меня.

Если бы не она, я бы могла начать действовать сама.

Не могу вот так сидеть, когда не понимаю, что происходит и получается ли у Егора.

Если Петров откажется от встречи со мной, мне придётся обратиться к заместителю отца.

Смогут ли признать меня погибшей, если не найдут тело?

А его не найдут.

Если признают, у меня всего лишь полгода, чтобы муж не завладел всем моим имуществом, как единственный наследник.

Как обстоят дела с пропавшими – не знаю.

Руки потрясывает, а я ложусь и стараюсь максимально расслабить тело.

Сон поглощает быстро.

Я вижу Марьяну, насмехающуюся надо мной. Она убивает отца, а потом целится острым лезвием в моё сердце, но Кирилл заступается и погибает сам.

Картинка сменяется чем-то приятным из далёкого детства.

Слышу голос мамы – она зовёт меня за собой, и я хочу побежать. Сделала бы это с огромным удовольствием, но кто-то удерживает меня. Я ещё совсем маленькая. Пытаюсь помочь самой себе, но ничего не выходит. Лозы обмотали пояс и тянут меня, а когда сдаюсь, оказываюсь рядом с Марьяной.