– Мама! – не дождавшись ответа, окликнул Брендан.

– Нет, все хорошо. Просто устала. К Рождеству так много нужно успеть.

Брендан кивнул, хотя, похоже, она не очень его убедила.

– А когда папа приедет?

– Кто его знает? – Кэти пожала плечами. – Мне об этом ничего не известно.

Сын недоуменно вскинул брови, уловив непривычные нотки в ее голосе, и она поспешно добавила:

– Рождественские праздники – самое время обхаживать клиентов, готовить почву для будущих заказов. Так что папа может и задержаться.

Брендан понимающе кивнул, но тревога с лица не сходила. Продолжать разговор Кэти не стала – незачем огорчать сына раньше времени. Чего доброго, пристанет к отцу с расспросами.

– Иди спать, солнышко. Я пока запру дверь.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, и не вздумай включать комп. И так уже поздно.

Сын ушел к себе, а Кэти обошла дом: гасила свет, запирала двери. Она зажгла фонарь над крыльцом и, стоя у окна передней, смотрела, как в треугольнике света кружат одинокие снежинки.

Интересно, куда сейчас едет Роберт: домой или к любовнице?

Роберт приехал в третьем часу ночи.

Кэти не спала. Пробовала читать новый роман Патриции Корнуэлл, но раз двадцать пробежала один и тот же абзац, так и не уловив смысла, и отложила книгу. Погасив ночник, она встала, отодвинула тяжелую штору и застыла, глядя на дорогу. На что она смотрела? Чего ждала? Хотела бы она сама знать.

В первые годы семейной жизни ей в голову не приходило лечь спать прежде, чем Роберт приедет домой. Когда стрелки переваливали за полночь, в голову то и дело лезли всякие ужасы: пьяный водитель, ДТП, угон машины. В какой момент она перестала его ждать? Наверное, когда ночевки в офисе стали нормой, а не исключением.

Продрогнув окончательно, Кэти залезла под одеяло и уставилась на отсветы уличных фонарей на потолке. Поняла ли она что-нибудь за последние два дня? Нет.

Только возвращается к одним и тем же вопросам, главный из которых – почему?

Почему он завел связь?

Что она сделала? Или наоборот – не сделала?

Почему?

Вопрос всплывал сквозь смутную дрему и снова тонул в подсознании.

Восемнадцать лет замужества мелькали во сне бессвязной чередой. Она была одна, все время одна: одна дома, одна с детьми, одна в магазине… Одна, все время одна.

Одна в рабочие дни, одна на выходные, одна в каникулы.

Одна, все время одна.

Внезапно Кэти проснулась, словно пришла в себя после навязчивых кошмаров.

Поворот ключа. Она суматошно вскочила и подбежала к окну. При виде автомобиля Роберта ее охватило странное облегчение – и горечь. Кэти снова улеглась, натянула одеяло до подбородка.

Одна.

Роберт расхаживал по дому, безуспешно пытаясь не шуметь. Одиночество, угнетавшее Кэти во сне, никуда не исчезло, а наоборот, вытеснило все остальные чувства.

Ей одиноко.

Бойфренд, за которого она выходила замуж, – где он? Мужчина, с которым она делила горе и радость, – что с ним? Человек, в которого она влюбилась когда-то, – куда он пропал?

Слезы выступили на глазах от нахлынувших чувств. Кэти смигивала их, раздраженно смахивала, вытирала руками. До нее вдруг дошло, что в последние годы она свыклась с пустотой.

Ей было одиноко. Просто очень, очень одиноко.

Она ходила на курсы, волонтерствовала – одним словом, заполняла время, но чего-то все время недоставало. Заботы о детях, посиделки с подругами, сестры, чтоб изливать душу или выяснять отношения, – и ужасающая, ничем не заполняемая пустота.

Роберт поднимался по лестнице.

Кэти тут же поняла: уйди он завтра утром, ей будет недоставать его присутствия в доме – но и только. Незаметно, шаг за шагом, он давно ушел из ее жизни, а она поняла это только сейчас.