Он ее доверие уже обманул.

Сердце похолодело от горькой мысли. Он предал ее дважды – и наверняка ради одной и той же женщины. Возможно. В тот раз у нее не было доказательств, только страхи и предположения.

Ей нужна правда.

Кэти Уокер решительно вошла в кабинет мужа.

Поначалу предполагалось, что вторую по величине спальню в доме займет Брендан, когда подрастет. Однако сразу после переезда комнату захватил Роберт: перенес туда компьютер, разложил папки, установил аппаратуру для компьютерного редактирования – и стало ясно, что новой спальни Брендану не видать.

Здесь было тихо: окно с двойными рамами выходило на задний двор. Роберт любил тишину. По левой стенке стояли тумбы с файлами, прямо у окна – конторка, за которой он делал эскизы. Будь то документальное кино или рекламный ролик, муж всегда начинал с графической раскадровки от руки, а не на компьютере, считая такой процесс поистине творческим. Светлый стол вдоль правой стены предназначался для офисной техники: принтеры, факсы, сканеры, стационарный «Эппл» с внушительной диагональю, сверкающий эппловский ноутбук и цифровой блок, чтобы монтировать видео, диалоги и музыку для рекламы, кормившей фирму «Эр-энд-кей». Много лет назад компоновку приходилось заказывать; теперь новые технологии и особенно программа окончательного монтажа позволяли делать основную часть работы дома, за компьютером.

Кэти редко заходила в кабинет – как-никак, территория Роберта, – но здесь всегда царил идеальный порядок. Удивительно, до чего эта аккуратность не сочеталась с характером мужа. Рассеянность и растрепанность – типичные черты Роберта и, как когда-то считала Кэти, секрет его притягательности. Не раз и не два он приходил на свидание в разных носках, а пиджак до сих пор может застегнуть не на ту пуговицу. Однако с недавних пор – а ведь у нее никаких подозрений не возникло! – его заботит внешний вид: новые рубашки в четко выраженную вертикальную полоску, к ним в тон новые шелковые галстуки чистых цветов. Среди классических костюмов «Брукс бразерз» висит теперь донельзя стильный итальянский костюм из шерсти и шелка, она даже бренд запомнила – «Форциери». Имя не зря показалось ей напыщенным – сайт в Интернете подтвердил, что так оно и есть. С коих пор ее муж рассматривает роскошные итальянские костюмы как выгодные инвестиции? На заре их знакомства «нарядно» для него означало блейзер из «Гэп». В парикмахерскую он теперь ходит как по часам, а раньше садился на край ванной и просил Кэти подровнять ему шевелюру.

Когда наступили перемены? Почему, заметив первые признаки, она не приняла их всерьез? А может, не очень-то и заметила? Может, они вообще мало ее интересовали?

Она встала посреди комнаты и огляделась. Нужно что-то найти. Неизвестно, что именно, но как только она увидит, сразу поймет. Очередной красный флажок.

Сначала бумаги. Аккуратная стопка лежала в проволочной корзинке слева от компьютера. Главное – оставить все как есть, перемену Роберт сразу заметит. Она выложила стопку бумаг на стол лицом вниз и, просматривая страницу за страницей, складывала их назад в проволочную корзинку текстом вверх.

Приглашение на презентацию нового товара… письмо от клиента… студент-художник ищет работу… счет карточки «Виза»… счет из конторы по подбору секретарш… квитанция за превышение скорости…

Что? О квитанции за превышение Роберт ничего не говорил. Штраф на сто пятьдесят долларов выписан тридцать первого октября в бостонском пригороде Ямайка-Плейн, время – двадцать три двенадцать. Превышение скорости: вместо разрешенных двадцати пяти миль в час – сорок пять. Она со вздохом положила квитанцию в корзинку: штраф большой, но главное – по страховке ударит еще больше. Почему Роберт промолчал, объяснить легко: он, как все мужчины, считал себя классным водителем, а тут – такой удар по самолюбию.