- Люба, я уже обсудила это с Гроссманн, она сказал, что ваша дочка в детской группе, вы сейчас заедите заберёте её. Рус ты же помнишь адрес агентства? Люба, потом Руслан отвезёт вас в центр, он как раз туда едет. Я собрала вещи и игрушки для детворы из центра. Если бы я знала, что вы с дочкой живете там, то сразу бы так и сделали.

- Хорошо, Аля. Так и сделаем – безэмоционально ответил мужчина и завершил звонок.

Машина остановилась, я посмотрела на водителя. На его лице, как и в голосе не было ни одной эмоции.

- Простите Руслан Дмитриевич, я не хотела вас утруждать. Мы с дочкой можем доехать сами, поверьте.

- Ты хотела отдать документы и забрать дочь. Я так понимаю детская группа, в которую она ходит, здесь? – он спросил, но не стал ждать ответа – жду вас.

- Тут до кризисного центра близко, мы сами дойдём – начала я и даже нашла аргумент отказаться от поездки до центра – заднее сиденье занято, а вперёд я с ребёнком не сяду.

Он кивну. Я вылезла из машины раньше, чем он успел сказать что-то ещё.

И всё равно последнее слово осталось за ним.

Стекло на передней пассажирской двери опустилось, и я услышала.

- Через три часа на обратном пути я заеду в центр, будьте готовы.

Я обернулась и кивнула ему.

- Не опаздывайте, я не люблю ждать!

И снова его голос показался мне знакомым. Но я не успела обдумать эту мысль, так как из-за угла здания вышла группа детей с воспитательницей, и я услышала радостное.

- Мамочка!

Моя маленькая девочка бежала ко мне, и я счастливо раскрыла свои объятия.

- Привет, моя Стрекоза? А почему вы не в группе? Время обеда уже.

- Мамочка мы были в парке, там утки! Они плавали в воде. А мы с моста их кормили.

Я подняла дочку на руки и внимательно слушала её. Данюшка показывала, как они крошили хлеб, когда к нам подошла воспитательница Нина Васильевна с остальными детьми.

- Любовь Александровна, здравствуйте. По работе сюда? – поздоровалась со мной воспитательница и кивнула на дверь агентства – идите, мы не будем вас задерживать. У нас сейчас обед и тихий час по расписанию.

Последнюю фразу она сказала громко для детворы. Потом протянула руки, чтобы забрать дочь у меня и спросила.

- Вы во сколько сегодня заберёте Богдану?

- Да я как раз за ней и пришла – ответила я.

- Значит контракт подписали – кивнула Нина Васильевна – рада за вас. Что ж мы будем скучать по Богдане. Пойдёмте заберёте её сменную одежду.

Воспитательница Дани была очень милой женщиной, она даже мне чем-то напоминала маму. Да, Нина Васильевна, ко всем родителям своих воспитанников относилась как к детям, с той же заботой и теплотой, но при этом обращалась ко всем по имени отчеству. Она понравилась мне с первого дня знакомства. Дочка всегда очень неохотно сходилась с новыми людьми. А после того, как пришлось вырвать её из привычной жизни, она стала тихой, первое время всё боялась от меня отойти и вообще сторонилась посторонних. И только Нина Васильевна помогла ей адаптироваться, она всегда разговорила с ней как со взрослой и называла полным именем Богдана.

Сейчас Нина Васильевна искренне улыбалась нам.

- Виолетта Исааковна, предупреждала, что постарается найти вам контракт на длительный срок и в хорошем доме. Я знала, что Богдана не задержится у нас в группе надолго.

- Это максимум на полгода, а то может и меньше – зачем-то начала оправдываться я – а потом мы может быть вернёмся.

- Будем надеется, что не придётся. Потом найдётся ещё одна работа и вам не нужно будет возвращаться в К-центр.

При детях Нина Васильевна не произносила слово «кризисный». Она считала, что не нужно это её воспитанникам. Пусть детство у большинства из них сложное, но зачем засорять их маленькие головки ещё и такими взрослыми словами.